в сад, которого загадочным образом ни на йоту не коснулось осеннее тление. Потом уже Лида разглядела, что большинство деревьев и кустарников были защищены от холода стеклянными камерами. Между белыми колоннами золотые львы свирепо распахнули хищные пасти.
– Вот и мое жилище, – скромно объявил Сергей.
– А разве в лесу можно строить дома?
Парень только глаза закатил в ответ. И велел в темпе выметаться из машины.
Когда преодолели бесконечную лестницу, кованая дверь бесшумно отворилась, а за ней согнулся в поклоне благообразный старик в красно-желтой ливрее. Лида ощутила себя так, будто заблудилась во времени.
В круглом холле ласково напевал фонтан и блики от него метались по облицованным зеленоватым камнем стенам и белоснежным колоннам в стиле ампир. На перилах мраморной лестницы резвились толстые золотые амурчики.
И вдруг, чуть не оттолкнув лакея, в дом ворвался человек в разодранной одежде. Дворецкий с ужасом отпрянул в сторону и спрятался за колонной, а человек бросился к Сергею, затем упал на мозаичный пол и пополз на коленях, простирая к нему руки. Невыносимый тошнотворный запах заполнил помещение, заставив Лиду зажать нос и рот ладонями. Странный, механический, но все же исполненный страдания голос вырвался из уст ползущего:
– Хозяин! Умоляю!
Сергей наблюдал за ним с улыбкой на лице. Затем скосил глаза на старинные часы в проеме между окнами и воскликнул глумливым голосом:
– О, да ты никак передумал, друг мой? А я-то был уверен, что решение твое неизменно.
Человек хотел ответить, но начал задыхаться и хватать ртом воздух. Сергей шагнул к нему и выхватил из-за пояса джинсов тонкий длинный нож. Поднял руку, занося лезвие над скорчившимся телом… Лида вскрикнула. Мельком взглянув на нее, Сергей ударил несчастного ногой в живот.
– Не при дамах. Успеешь выбраться наружу – твое счастье.
И тогда человек в бешеном темпе пополз к выходу, по пути ухватился за резную ножку изящного столика из красного дерева – и та словно взорвалась в его руке, разлетелась на мелкие щепы.
– Черт тебя дери! – взвыл Сергей и, схватив человека за шиворот, стремительно протащил его до двери и выкинул за порог.
Лида осталась стоять у фонтана. Правда, персонаж в ливрее немедленно приблизился к ней и со всей галантностью предложил проводить «в кабинет хозяина». Но девушка здраво оценила свои возможности – от ужаса она не могла даже шевельнуться. Уж лучше было дождаться Сергея и выяснить, что все это значит.
Он появился минут через пять. Лида сразу заметила, что руки парня были влажными и он по пути обтирал их о джинсы. И еще ей показалось, что под ногтем на указательном пальце правой руки залегла багровая полоса…
– Что здесь происходит? – громко и требовательно спросила она. – Что это был за человек?
Сергей растянул полные губы в улыбке:
– Челове-ек? Пожалуй, только в такие мгновения в них еще проявляется что-то человеческое. В общем, не бери в голову.
– Не брать? Что ты с ним сделал?!
– Только то, о чем он так страстно умолял меня. И поплатился за доброту любимой безделушкой. Так что хватит меня раздражать глупыми вопросами. Двигай наверх – если правда хочешь помочь своему дружку.
Пришлось в очередной раз подчиниться. Увы, Лида прочно сидела на крючке.
Глава 22. Книга талантов
Сергей провел ее в комнату на втором этаже, бывшую, похоже, кабинетом. Интерьер поражал: девушка вынуждена была признать, что подобное не видела и в любимом с детства Эрмитаже. Особенное впечатление производил дубовый шкаф, инкрустированный янтарем и забитый старинными фолиантами. До этого Лида как-то не подозревала в Сергее любви к чтению.
– Здесь красиво, – сказала она, потому что молчать дальше было невежливо.
Сергей, кажется, обрадовался ее оценке.
– Ну еще бы. Дом моей мечты. Восстановил по воспоминаниям детства.
– Ты жил в таком доме?
– Ну что ты, – скривился парень. – Я ведь, Лид, крестьянский сын, родился в начале прошлого века. А в таком доме наш барин жил, в аккурат из окон нашей развалюхи видны были его хоромы. Их спалили в восемнадцатом. Но я все запомнил.
«Ты сам и спалил». Лида словно из глубин сознания извлекла эту мысль, наверняка безошибочную.
– Но вот такой диковины у нашего барина точно не было, – усмехнулся Сергей и простер руку в направлении окна.
Там стоял столик, тоже одноногий, как и его безвременно погибший товарищ, только малахитовый с золотой окантовкой. Над ним почтительно склонились две мраморные девы. На столешнице лежала книга, древняя и изрядно потрепанная, в кожаном переплете, оплетенная поверх чем-то вроде железной перевязи. Обложку венчала объемная кисть руки, тыльной стороной вниз, со слегка разведенными пальцами, словно готовая к сердечному рукопожатию. Лида удивилась: кому пришло в голову лепить к обложке целую скульптуру, да еще такую нелепую?
