–
– А как насчет Эверики? – вставила слово Мармелад. – Они же границы закрыли.
Тео отмахнулся от нее:
– Король Дарион всегда неохотно пускал иностранцев. Из-за своих шахт. Как, собственно, и его отец.
Хорс нагнулся к Стрельцу, наклонив стол так, что монеты и кубики стали потихоньку соскальзывать в его направлении. Все остальные выровняли стол, и монеты остановились.
– Это не ты, понял? – сказал Хорс негромко, но веско. – Не ты, и всё тут.
– Я не
Сефия, сложив руки на груди, в упор смотрела на него. Он, не поднимая глаз, развернул кусок холста со своим именем. Краска потекла, и буквы были плохо различимы.
– Нам ведь дано в этом мире так мало времени! – продолжал тем временем Микс. – Жизни наши так ничтожны, что большинство из нас представляет интерес только для самых близких людей – для капитана, для команды, еще для кого-нибудь. Но ведь здесь речь идет о Великой Истории. А если я стану ее частью! Кто тогда со мной сравнится? Конечно, дольше я не проживу, но если я буду участником Великой Истории, то уже не буду таким мелким и незначительным. Разве это не важно?
Микс говорил, в то время как другие молчали. Сефии не хотелось смягчать своего гнева, но в словах Микса звучало такое пронизанное печалью отчаяние, что ее злость испарилась, как вода в знойный день. Такое же отчаяние она слышала в словах Рида, когда он попросил ее найти его в книге, в песне моряков, когда они прощались с Харисоном. Она опустила руки и встретилась с Миксом взглядом. Второй помощник грустно улыбнулся.
Глава 30
Вне закона
Пучки соломенного цвета волос торчали из-за ушей Джонти и из-под полей его шляпы подобно пучкам выгоревшей травы. Он почесал щеку, после чего прошелся ногтями по трехдневной щетине на подбородке. В свете полуденного солнца на загрубевшем от ветра лице Джонти отчетливо пролегли тени.
Высокий и худощавый, капитан Рид стоял рядом с ним, полями своей широкой шляпы защитив от солнца свои голубые глаза. Морщинки вокруг его подвижного рта говорили о любви капитана к смеху и хорошей шутке, но теперь он не улыбался, а внимательно смотрел на океан.
Ощущая мягкое покачивание судна, Стрелец смотрел на Рида и Джонти. В течение их совместных долгих четырехчасовых вахт Джонти почти ничего не говорил, и, когда к ним присоединился капитан, разговоров больше не стало. Но это было нормально. Стрелец ничего не имел против молчания.
Каждые несколько минут Стрелец осматривал палубу, и теперь он увидел Сефию, которая, примостившись на юте с книгой на коленях, сидела, свесив ноги под поручнями. Свои длинные волосы она убрала в конский хвост, но ветер подхватывал пряди ее волос и бросал ей в лицо и глаза. Сефия откидывала непослушные волосы, но чтение так ее увлекло, что она забывала бороться с прической, и волосы опять выходили из-под ее власти, трепеща на ветру. Стрелец улыбнулся.
Вдруг Джонти и Рид подняли головы. Старый рулевой, прищурившись, посмотрел в небо, а потом кивнул Стрельцу, подбородком указав ему на нечто важное, происходящее там, над океаном. Потом, энергично работая обеими руками, переложил руль на три румба влево.
Через минуту бриз усилился; паруса захлопали, мачты стали поскрипывать, и корабль, набирая скорость, помчался под напором свежего ветра.
Джонти тронул пальцами лоб, прибегнув к знаку, которым пользовался Стрелец, когда хотел задать вопрос – чтобы удостовериться, что он понял.
Стрелец кивнул, и следующие несколько минут они провели в молчании.
– Уже неделя прошла, как мы встретились с убийцей в черном, но так пока и не нашли корабль, на котором она приплыла, – сказал капитан голосом, хрипловатым, как наждачная бумага. – Не кажется ли тебе это странным?
Стрелец кивнул. За это время какие-нибудь события просто обязаны были произойти. Кто бы ни послал ликвидатора за книгой на «Реку Веры», вряд ли он так легко откажется от дальнейших попыток заполучить ее.
– Занятно, правда? – обратился Рид к Стрельцу. – Может быть, ты их перепугал?
Стрелец пожал плечами.
Джонти рассмеялся столь хриплым смехом, что он больше напоминал рычание.
