Голос ее прозвучал в тумане как серебряная филигрань паутины, которой коснулся воздушный поток:
– Все идет как надо.
Глава 20
Безбилетные пассажиры
Сефия не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Стрелец заснул. Вероятно, уже наступила ночь, если судить по тому, что на корабле постепенно затихли обычные дневные звуки – голоса, шаги, шелест парусов, напоминающий шелест переворачиваемых страниц. Теперь только ночная вахта следит за темными водами и звездами высоко над головой.
Стрелец пошевелился. Просыпался он так же неслышно, как делал все остальное, и о том, что он не спит, можно было бы судить по легкому подрагиванию его пальцев.
– Еды у нас хватит на три дня, если будем экономить, – сказала Сефия и принялась ощупывать стенки ящика. – Нужно найти выход.
Стрелец принялся слегка надавливать на стенку, и она с легким треском подалась. Свежий воздух проник через пролом, и они с радостью вдохнули. Но радость их была недолгой, потому что, как сильно они ни давили на стенку ящика, больше она не подавалась.
Внутренность их укрытия теперь была чуть-чуть освещена, и Сефия увидела на руках и одежде Стрельца запекшуюся кровь. Ей хотелось узнать, что с ним случилось – был ли он ранен? Или же сам убил кого-то?
– Подожди, – сказала она. – Там что-то мешает.
Но Стрелец принялся с силой давить на стены, бить в них плечом, ногами и всем телом. Сефия едва уклонялась в сторону, чтобы не попадаться на его пути. Ящик, как ей показалось, вдруг сильно уменьшился в размерах. Стрелец бросался на стены, пытаясь пробить их кулаками, ногами, головой. Воспоминания о ящике, в котором он содержался когда-то пленником, о грязной соломе, крови и грязи пробудили в нем ярость и отчаяние.
– Стрелец, прошу тебя!
Он, не обращая внимания, всем своим весом бился о стенки ящика. Сефия буквально физически ощущала то, насколько паника охватила его.
Но вот раздался треск, и стенка сдалась. Стрелец, извернувшись, выполз в трюм. Скрючившись в полутьме возле ящика, он некоторое время прислушивался. Сефия затаила дыхание. Но похоже было, что никто на корабле ничего не слышал – никаких голосов, никаких шагов на палубе и в трюме.
Вслед за Стрельцом выбравшаяся наружу Сефия наконец смогла вытянуть и размять ноги.
Трюм был заставлен ящиками, бочками, мешками. Стрелец высунул голову из люка на одном из концов трюма, но на палубе никого не было. Только звезды сияли на небе.
В носовой части трюма Сефия нашла кладовую, где хранились картофель, солонина, морковь, твердые сыры, завернутые в холстину, а также масло, нутряное сало и яйца. Там же она обнаружила незажженную лампу, из которой начали исходить странные полосы света – точно такие же, как те, что подсказывали ей раньше, какую вещь украсть; эти же полосы света она использовала, когда отвечала на вопросы бармена в Эпидраме, когда хотела увидеть, как бьется Стрелец, когда убила того человека в лесу.
Сефия узнала историю лампы, откуда она здесь взялась, кто ее трогал. Тошнота навалилась на нее, она отпрянула, больно ударившись ногой о ящик.
Встряхнувшись, она моргнула и попробовала снова, но тут же оказалась в окружении чьих-то незнакомых лиц и рук; явились ей и некие неведомые досель места. Потом внутреннее ви?дение перенесло Сефию из прошлого в будущее: вот она зажигает лампу, видит в темноте тени на лице Стрельца. А потом ей открылась история мастерской стеклодува, и она ощутила на лице жар, исходящий от раскаленных стеклянных шаров, которые вращались на металлических трубках подобно огромным каплям кристально чистой карамели.
Наконец она вернулась в настоящее и увидела перед собой Стрельца, глаза которого были освещены улыбкой. Сефия смутилась. Как долго он уже за ней наблюдает? Как она всё это время выглядела? Она нервно рассмеялась и тут же прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить смех.
Стрелец улыбался все шире.
Сефия, чтобы щеки ее побыстрее перестали гореть, занялась делом и стала искать по трюму масло, чтобы заправить и разжечь лампу. Потом они молча вернулись в свой ящик.
В течение нескольких последующих дней они ели собственную еду, но потом их запасы иссякли, и им пришлось начать воровать, хотя они и брали немного меньше, чем им было нужно, – полпригоршни гороха, полкружки воды, маленький ломтик свинины. Они всегда были голодны, о чем им постоянно напоминали их желудки.
Но они не могли себе позволить большего.
