Проводив взглядом кока, который поковылял к кладовым, Рид покачал головой:
– Мне совсем не хочется их убивать. Но мы можем высадить эту парочку на остров, где их кто-нибудь подберет.
Между Оксини и Нарни находилось несколько песчаных островов, где негде было укрыться и совсем не было пресной воды. Под экваториальным солнцем долго там не протянешь.
Помощник прищурился.
– Но ведь сначала ты их допросишь?
– Конечно! У меня к ним много вопросов. И я получу на них ответ – так или иначе.
И пальцы капитана крепко обхватили рукоять револьвера.
Глава 23
История, которая может спасти твою жизнь
Стрелец, стащив с себя все, что осталось от его изрезанной рубашки, лежал на длинном столе в кают-компании; Сефия же внимательно наблюдала за действиями врача. Словно сова, охотящаяся в ночи, своими черными глазами врач скользнула по рукам и ногам, по груди и бокам раненого, отмечая глубину и опасность повреждений. Затем щелкнула металлическими застежками своего черного саквояжа и принялась вынимать оттуда чистые бутылочки с различными жидкостями, бинты, сияющие серебряные ножницы, хирургические щипцы, кривые иголки и моток ниток. Потом принялась аккуратно накладывать швы, стежок за стежком, пока они не вытягивались вдоль ран, подобно черным буквам – как будто каждый шов был неким целительным словом, призванным вернуть коже Стрельца целостность и упругость.
Снаружи послышался грохот. Доски пола заходили. Сефия вскочила, но Стрелец схватил ее за руку и удержал. Взглядом он просил ее остаться с ним. Всюду была кровь – на столе, на полу, на лице его и руках; и, когда он двинулся, еще незашитые раны на его теле раскрылись, словно алые глазницы. Сефия опустилась на скамью. Стрелец слабо улыбнулся.
Никто пока не проронил ни слова, никто не сказал, откуда явилась женщина в черном и не придут ли вслед за ней еще опасные люди. Сефия во все глаза смотрела на дверь, но она оставалась закрытой.
На другом конце стола сидел Хорс, корабельный плотник. Подняв взгляд от фляжки, которую он держал в своих ладонях, огромных как лопаты, он спросил Сефию:
– Так ты была с Харисоном, когда он… когда он ушел?
– Да, – ответила Сефия. – Я с ним говорила.
– Хмм, – выдала врач, продолжая накладывать ровные аккуратные стежки.
Хорс отер щеки. Когда он вновь посмотрел на Сефию, глаза его блестели от слез.
– Я рад, что ты была с ним, детка, – сказал он.
Сефия кивнула – потому, что должна была, а не потому, что хотела. Трудно оставаться невозмутимой, когда видишь, как кто-то умирает. Когда он, лежа на ее руках, плакал и тяжело дышал… А потом, через секунду, перестал.
И всё…
Как Осло Кант.
– Хотя я так ничего и не понял, – продолжал Хорс, вертя в ладонях фляжку. – Зачем она полезла в трюм? Там ведь нет ничего ценного.
Сефия и Стрелец переглянулись. В трюме были
Рука Стельца вцепилась в ее руку, а лицо исказилось гримасой боли – врач принялась зашивать рану на его правой руке, предварительно подцепив край раны щипцами.
– Еще не поздно принять обезболивающее, – проговорила она, продолжая шить.
Стрелец стиснул зубы.
– Ну, как знаешь, – покачала головой врач.
Откинувшись на спинку стула, Хорс издал негромкий смешок и хорошенько приложился к фляжке.
– Харисон тоже не любил пить. Попробовал однажды, но не понравилось, – сказал он.
Он не ожидал ответа, и Сефия промолчала.
Хорс оказался именно таким, каким она его себе и представляла: круглые горы плеч, загорелое лицо с кожей более бледной там, где лоб укрывала бандана, руки, знающие, что такое занозы, порезы и горячая смола. От него даже пахло так, как надо – паклей и древесной стружкой.
