радовалась. Она спешила на кухню, чтобы вернуться с подносом. На подносе стоял одинокий стакан с горячим, зачастую подгоревшим молоком, сдобренным изрядной порцией меда. И Марта садилась на край кровати, смотрела на Таннис.
А в светлых ее глазах появлялось выражение престранное.
– Не верь ему, – сказала Марта однажды.
Сколько дней прошло?
Десять? Пятнадцать? Первое время Таннис пыталась их считать, но устала… она так быстро уставала здесь, кажется, просыпалась уже утомленной. И долго лежала, борясь с желанием остаться в постели. Никто ведь и слова не скажет…
Под одеялом тепло.
И если накрыться с головой, то можно притвориться, что нет этого страшного места, что Таннис лежит в своей квартирке, и вот-вот Кейрен позовет ее к завтраку.
Запретное имя.
Закрытая память, на замок и ото всех…
– Кому не верить? – Таннис говорила, потому что должна была говорить, иначе она станет безумна, как остальные.
Она заставляла себя вставать и умываться едва теплой водой. Одевалась – в гардеробном шкафу появился десяток простых платьев из плотной шерстяной ткани. Сшиты они были по фигуре, сидели хорошо, но Таннис искренне и люто ненавидела каждое.
Платья делали ее похожей на жену Освальда.
– Ему. – Марта прижала пальчик к толстым губам. – Мы убежим. Я помогу тебе…
Надежда вспыхнула.
И погасла.
Куда бежать?
– Не поддавайся. – Марта забрала пустой стакан. – Если ты сойдешь с ума, то с кем я останусь?
Сама с собой.
И Марта уходит, прикрыв за собой дверь. Со скрипом задвигается засов. Становится тихо… почти тихо. Ветер в трубах. Огонь. Старый паркет, да и сам этот дом, он словно гниет изнутри, заживо. А люди вместе с ним. И Марта права, сдаваться нельзя, иначе Таннис умрет.
А ей хочется жить.
Наверное.
Она лежит в постели, натянув одеяло по самые глаза, упершись пятками в грелку, которая уже почти остыла. Лежит и смотрит на расписной балдахин…
…Освальд сказал, что все решится после Рождества…
…Кейрен…
Будет искать?
Или отпустит, решив, что Таннис имеет право… на что?
На жизнь.
И кто сказал такую глупость? Она опять потерялась. Где она, настоящая? Кто она, настоящая? Девчонка из Нижнего города, которая замахнулась на чужую судьбу? Воровка? Или бомбистка-неудачница? Предательница?
Содержанка.
Беглянка… Освальд сказал, что ее след оборвется за Перевалом, и даже если Кейрен…
…нельзя о нем думать, а не думать не получается.
Эта память дает силы: она принадлежит Таннис, и только ей…
…день за днем… целое ожерелье дней, которое вывязывали вдвоем. А в часах выйдет еще больше, и Таннис хватит воспоминаний, чтобы уснуть. Сон, правда, вязкий, пропыленный и комковатый, как перина. Сквозь него Таннис слышит ворчание старого дома. И ветра свист…
…окна узкие, но выбраться можно. Только как спуститься по отвесной стене?
И дальше сад, древний, одичалый, скорее похожий на сказочный лес, в котором скрываются сказочные же чудовища…
…просто собаки, верьенские волкодавы с обрубленными ушами. Их спускают на ночь, как любезно предупредил Освальд.
А дальше – ограда.
Город.
И люди подземного короля, обжившие лабиринты ближайших улиц. Они не следят – присматривают за домом.
Сбежать не выйдет… не отсюда… и надо ждать, а ожидание выматывает.
День за днем.
