– Не знаю, – честно сказал капитан. – На третьей стреле я отрубился. Сколько всего стрел-то было, кстати? Ну вот, на третьей. Открываю глаза – стою среди халуп каких-то белокаменных.
– Дворцовый парк, – подсказал Содара.
– Так точно. Стою в фонтане по колено. Одежда в клочья, на самом – ни царапины. Смотри.
Он оттянул ворот и продемонстрировал поражённому эльфу щетинистое горло. Затем руку. Кави убедился в заявленном отсутствии царапин и непроизвольно покосился на собственную попорченную ладонь.
– Не журысь, хлопче, – сказал чуткий капитан, – до свадьбы отрастут.
Кави изобразил ушами почтительное сомнение, но спорить не стал. Правильно: чудесное спасение Немца явно произвело на эльфа куда большее впечатление.
В несколько фраз обсудили подробности.
– Нет, – покачал головой капитан, – Пагди не появился. Но в гробнице его тоже, кстати, нет.
Он тут же сообразил, что этим замечанием перечёркивает собственные слова о том, будто не чувствует никакого «сродства» с мечом; впрочем, Кави проговорки не заметил.
– Но как же в сём случае, – озабоченно проговорил эльф, – соотнести ту непреложную истину, что…
– Никак, – сказал капитан, решительно поднимаясь. – Сам подумай: откуда мне-то знать?
– Пора, – напомнил Содара.
– Знаю, что пора, – сказал Немец, отряхивая брюки. – Извини, Кави, у нас тут войнушка намечается.
Он надавил эльфу на плечо, не давая тому вскочить на ноги.
– Отставить. Ты, Лёха, хоть и в новом костюме, и вообще парень отличный… Поправляйся, ладно? Я тобой действительно горжусь, но на текущий момент – отвоевался ты. Поправляйся давай.
Не слушая слабых возражений Кави, товарищи покинули шатёр. Содара ещё задержался, настрого приказав айболитам героического эльфа с поводка не спускать.
Капитан сидел на изрубленном пеньке, оставшемся от привратного шеста, и задумчиво пинал каблуком втоптанный в грязь колокольчик. Содара молча остановился рядом.
– Так как? – спросил капитан.
Вместо ответа Лорд-Хранитель только пожал плечами.
– Тогда работаем по основному варианту, – резюмировал Немец. – Разворачиваемся здесь, стругаем духа – там видно будет.
Дух спёкся практически сразу – на втором пальце. Похоже, доканала его даже не боль, а безразличная готовность капитана продолжать эту размеренную шинковку до упора. Норматив полевого допроса – пятнадцать минут; ещё полчаса Немец потратил на изучение орочьей физиологии – суставы, основные артерии, болевые точки. Принципиальных отличий от человека обнаружить не удалось. Ну клыки, ну шкура… кстати, кожа у орка оказалась действительно на редкость прочная, вот только не зелёная, а серая. Харкотно-долларовый оттенок придавала ей щетина: густая растительность покрывала почти всё тело пленника и, очевидно, призвана была служить чем-то вроде естественного камуфляжа – местная степь, по слухам, отличалась высокой и свежей травой.
– Не журысь, хлорофиллушка, – добродушно сказал капитан, оттирая нож обрывками плахты, – до свадьбы… мда. Хотя как знать.
– Моё имя Урмика, – в очередной раз напомнил орк, изо всех сил сохраняя хотя бы видимость достоинства. – Я младший сын Ангъула, вождя руки Паани, Вождя Вождей, Попирателя…
– «Попирателя»? – перебил Немец. – И много попёр?
– Шестая часть Степи, – важно заявил Урмика.
Капитан аж присвистнул:
– Папочку-то твоего, кстати, не Чубайсом кличут?
– Его имя – Ангъул, – заново принялся вещать орк, – вождь руки Паани, Вождь Вождей, Попиратель…
Не очень умный орк, с усмешкой подумал Немец. А вслух сказал:
– В общем, знатно попёр, одобряю. А я вот тоже бывший император, веришь? Одной шестой мира владел.
– Бывший? – жадно спросил сын попирателя.
Но и не дурак, подумал Немец, далеко не. И ведь как быстро отошёл от боли, а?
– Моя империя была разрушена. Чёрным колдуном, с кровавым пятном на черепе и опарышами внутри. Теперь мои города зарастают сорной травой, а народ мой распался на множество враждующих меж собой племён – примерно как у вас в степи.
– В Степи, – машинально поправил впечатлённый былинной интонацией орк, и капитан задумался: с чего бы это ему самому удаётся понимать такие тонкости, как регистр букв – в устной-то речи.
