дискурсивные изъяны, холодная страстность изложения не оставляла желания их искать. Сударь капитан качнулся с носка на пятку, чудные его башмаки приятно скрипнули.
– Но Пагди – не источник заразы. Почему? Правильно – потому что иначе она уже давно бы бушевала по всей Варте. А у нас бушует что? Правильно – пневмония. У которой, во-первых, симптомы-то совсем другие, а во-вторых, мы её прекрасно лечим. А в-третьих, кстати, Твур, подай платок Его Величеству.
Общество поворотилось к монарху. Адинам Добрый с великим недоумением истекал тёмной носовой кровью.
Благородный Твур взвизгнул и кинулся к своему императору.
– Откиньте пологи! – закричал страже Лорд-Хранитель. – Скорее!
В шатре сделалось светлее. Кави с наслаждением подставил саднящее лицо порыву свежего воздуха.
Августейшую кровь уняли быстро; места для призрачных фантомов уже не оставалось.
– Ваше Величество, – громко и чётко воскликнул сударь капитан, неожиданно для Кави опускаясь на колено у подножия трона. Эльф, правду молвить, привык уж ко многому, но столь духоподъёмного изъявления преданности мог ожидать менее всего. – Ваше Величество! Несгибаемость пред лицом очевидного, нежелание тратить последние мгновения жизни на поедание таблеток – признак воистину великого правителя. Государь! Я горжусь тем, что пусть и кратко, но служил под вашим началом! Прощайте, Ваше Величество.
У Кави уши полезли на затылок; у присутствующих людей – зеницы на чело. Немец резко поднялся, щёлкнул каблуками и, склонив голову в кратком поклоне, отступил на шаг.
– Ах, каков молодец, суров сын… – проговорил Адинам Добрый, с новым интересом разглядывая сударя капитана. Тот хранил смиренное молчание. – Каков молодец… Ну да пусть, пусть.
Немец поднял плутовской взгляд, переглянулся с императором и осклабился так довольно, что и Кави немедля успокоился.
– Лорд-Хранитель! – произнёс монарх, наново промокая седые усы фуляром. – Что с магами?
– По-прежнему, Ваше Величество, – кратко ответствовал Содара, поправляя рукоять меча. – Разрешите принудить их открыть плечо?
– Отряд готов? – спросил император и, дождавшись уверенного кивка принца, продолжил: – Отдай его под начало капитана. Посмотрим, как наш молодец договорится с академиками. Наследнику же невместно ссориться с будущей опорой трона.
Лорд-Хранитель молча кивнул. Какого-либо недовольства в манере принца чуткий Кави заметить не смог.
– Ваше Величество, – сказал Содара, – наказанная мера снадобья распределена по десяткам. Разрешите приступить к стенам Нагары?
Адинам Добрый согласно шевельнул ладонью. Лёгкое облегчение оказалось недолгим, император грузно откинулся на троне.
– Твур! – негромко, но отчётливо бросил Содара, указывая на отца. – Капитан!
Мужчины направились к выходу.
– Капитан! – слабо проговорил император, открывая глаза. Немец повернулся. – Вчерашнее предложение остаётся в силе. Подумай.
– Да, Ваше Величество, – коротко и неопределённо согласился сударь капитан.
Интересно, подумал Кави, что же это за предложение такое?..
Эльф переглянулся с Дуртой. Повеления покинуть пределы императорского шатра они не получали. Мудрец слегка пожал плечами, и старые друзья обратили внимание к процедуре приёма чудесного снадобья.
Благородный Твур, явно гордый возложенной на него миссией, приблизился к трону, отворил бледно-оранжевую шкатулку и с великой торжественностью вынул из неё маленький голубой флакончик.
Индивидуальных аптечек – с их ударными дозировками тетрациклина – оставалось совсем мало, и капитан, поколебавшись, рекомендовал приберечь стратегический запас на крайний случай. Уверенности в такой же звериной эффективности гражданских блистеров, конечно, и быть не могло, хотя первые страдальцы, получив по полной таблетке, вроде как продемонстрировали ожидаемое улучшение.
Капитан прикидывал потребное количество медикаментов – если повезёт и Юрий Николаевич сразу пригонит обещанную фуру, хватит всего одной ходки «на ту сторону». Не то чтоб Немцу не хотелось домой… напрягала необходимость очередного бравурного суицида. Пафосная волшебная неуязвимость обретала всё более фальшивые черты; объяснить собственный внутренний протест капитан не мог, но твёрдо понимал, что нельзя превращать чрезвычайное в норму.
Это как там, в горах. Сперва страшно – любому здоровому человеку страшно. Потом, через пару недель, организм привыкает считать себя мёртвым, и бояться становится скучно и незачем.
Но так не бывает навсегда. У всякого движения должна быть цель, потому что если нет цели, то и… хм… цветовой дифференциации штанов тоже нет.
Отстранённо улыбаясь, капитан склонился в седле и критически осмотрел собственную одежду. Обе штанины радостно демонстрировали близкое знакомство с тёплыми и влажными конскими боками.
Лента недоуменно всхрапнула и покосилась на нового хозяина ласковым фиолетовым глазом.
