– Точно так, сударь капитан.
– Парень молодой. Не дурак. Ищет, чем заняться… ну, вот я ему занятие и подкинул. Судя по твоим рассказам – в будущем станет неплохим контриком. Нехай учится.
– А как же Ридра?
– Ложная цель.
– Позвольте?..
– Рыжий, честный… влюблённый. Ну, допустим. Таскается всюду за Твуром, но как бы сам по себе. И присматривается. Ну?
– Ах вот оно что! Но как же в таком случае…
– Сеня.
– Сена?
Сударь капитан с большой иронией посмотрел на эльфа.
– Большой, тупой… влюблённый. Ну, допустим.
– Достойный Сена отнюдь не туп, – сказал Кави, досадуя на столь внезапную неблагожелательность Немца по отношению к действительно достойному человеку.
– Я знаю, – спокойно сказал Немец. – Но выглядит типичным солдафоном. И с инстинктами у него всё хорошо. А мне от него аналитика не нужна, только инстинкты.
– Ах вот оно что!.. – снова воскликнул умиротворённый Кави, осознавая наконец истинную подоплеку умысла. И, после секундного размышления, с беспокойством добавил: – Однако же, сударь капитан! Вы подвергаете всю троицу ощутительному риску.
– Да, – просто сказал сударь капитан, отвечая на очередное приветствие.
Пред самым крыльцом «избы-читальни» он придержал поводья, вполне уж умело разворачивая смирную светлую кобылку.
– Значится, так. Я сейчас к Адинаму – за Пагди. А ты собирай ребят. Только тихо. Вещей по минимуму, чёрт с ними, со свитками. Понял меня?
Сызнова ничего не понимая, Кави всё-таки кивнул.
– Встретите меня у рва.
– Однако зачем?
– Голову мне отрубишь, – будничным тоном пояснил Немец, – чё-та сёдня лень стреляться.
Эльф с тягостным чувством передёрнул ушами.
– Пустяки, дело житейское, – сказал сударь капитан, и Кави в очередной раз поразился глубине духовной дерзновенности человека. – Я уйду – в лагерь не возвращайтесь.
– Снова вернулся я сюда, – тихонько промурлыкал капитан.
Он сидел на поваленном дорожном знаке и смотрел на солнце. Солнце лениво уходило за сопки; сопки истекали нежным морковным соком.
Дорожный знак гласил категорически и надменно: «движение без остановки запрещено».
Капитан скосил глаза на исцарапанный красный восьмиугольник и усмехнулся. Поднял прицел, всматриваясь в узкую ленту дороги. Серо-коричневое облачко пыли делалось всё виднее, огибало близкую сопку. Пришло время спускаться навстречу.
Место он выбрал приметное, у поросшей дурным красноватым лишайником скалы. Впрочем, валунов-то в здешних краях имелось в избытке, просто сомнительного характера сделку следовало проводить подальше от лишних глаз – эта объездная дорога вполне годилась.
Капитан присел на корточки, выглянул из-за скального выступа – так, чтобы остаться незамеченным в высоком ковыле. Кортеж из двух машин медленно тормозил у назначенной точки.
В первой – том самом «бобике» – сидел полковник. Водитель был незнакомый – крепкий молодой парень в необмятом новеньком хабэ не по погоде. Рук с баранки парень не убрал, мотор не заглушил, головы к начальству не повернул – Немец испытал первое беспокойство.
Паранойя, капитан?
Выживают только параноики.
По-хорошему-то, операцию уже сейчас следовало сворачивать и уходить, но капитан перевёл взгляд на вторую машину.
Гражданский грузовик, длинномерная фура. Если забита коробками хотя бы наполовину – этого должно хватить на всю Варту, с запасом.
Немец ждал, больше вслушиваясь, чем рассматривая кортеж. Из машин никто не выходил; водитель грузовика – средних лет штатский – тоже сидел неподвижно.
Когда договаривались о цене, Немец позволил полковнику ободрать себя как липку. Так было меньше шансов, что всё-таки сдаст. Хотя по-любому – преступление, и служебное, и вообще.
Мир губит вина.
Водитель «бобика», не поворачивая головы, раскрыл рот и проронил несколько слов. Полковник вышел из машины. Захлопнул дверцу, сытно потянулся,
