двигается, никого нет. В тот момент, когда я думаю, что Сисси убедила всех уйти, навстречу попадается группа девушек. Их сонные глаза удивленно распахиваются, когда они меня видят.
— Где мои друзья? — спрашиваю я. Первые несколько слов, которые я говорю за последние часы, оказываются резкими и пронзительными.
Девушки настороженно смотрят на меня.
— Вы меня слышали? Мои друзья: Сисси, Эпаф, мальчики. Они вернулись сюда? Вы их видели?
Они по прежнему бессмысленно смотрят на меня, тревога в моем голосе их не трогает. Всех, кроме одной. Она выглядит окаменевшей.
— Они вернулись? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Где они?
— На станции, — тихо отвечает она. — Почти все.
— В каком смысле почти все?
Она комкает в руках ткань юбки.
— Что происходит? — требовательно спрашиваю я. Внутри нарастает тревога.
— Я не могу сказать больше, не могу, — говорит она, каменея.
— Что здесь происходит? — требовательно спрашиваю я.
Никто не отвечает, никто не смотрит мне в глаза. Я бегу к станции.
— Идите на поезд! — кричу я через плечо. — Если вы хотите жить, идите на поезд!
На станции кипит жизнь. Кажется, тут половина деревни. Они разгружают вагоны. Всё еще разгружают вагоны.
— Сисси! — кричу я.
Ко мне поворачиваются лица. Одно за другим, сонные круглые лица. Но никаких следов Сисси или ребят.
— Эпаф! Дэвид!
Все останавливаются, поворачиваются ко мне. На лицах написано удивление, но со мной никто не заговаривает. И тут я слышу от дальнего конца поезда крик Сисси.
— Мы здесь, Джин! Мы здесь! Быстрее… — Ее обрывает звук удара.
Этого достаточно, чтобы я бежал сломя голову. Я несусь по платформе, отпихивая в стороны ящики и генераторы, перескакивая через свернутые на земле шланги. Старейшины стоят у того конца поезда тесной группой.
Я останавливаюсь перед ними, тяжело дыша, глотая свежий воздух. Старейшины расходятся в стороны, как челюсти, готовые сомкнуться на мне. Теперь я вижу. Они все привязаны внутри вагона. Сисси и мальчики. Почти все мальчики.
— Где Бен? — спрашиваю я.
— Крагмэн запер Бена в своем кабинете, — отвечает Сисси. С одной стороны ее лица синяк. Руки, натертые и красные, связаны над головой и привязаны к металлической балке. — Они не стали нас слушать. Схватили и заставили сесть в поезд.
Рядом с ней дрожит, чуть не плача, Дэвид. Джейкоб привязан с другой стороны. Я вижу веревки, которыми они все привязаны к балкам. Эпаф выглядит хуже всех. Он склонился на одну сторону, почти без сознания. Он привязан один, в углу. Глаза у него заплыли лиловыми синяками, веки распухли так, что не открываются. И тут я замечаю, что в другом углу привязан еще кто-то. Девушка. Ее глаза горят новой жизнью. Это Клэр.
Я поворачиваюсь к старейшинам. Они ухмыляются, глядя на меня.
— Ладно, ладно. Вы нас поймали. Мы сдаемся. Мы садимся в поезд. Мы уезжаем.
Они хмурятся. Они ожидали сопротивления.
— Только приведите Бена. Тогда можете нас отправлять.
— Ладно, — говорит один из старейшин. — Теперь лезь в вагон.
— Когда вы приведете сюда Бена, — отвечаю я. — Тогда сяду.
Старейшина тепло улыбается, демонстрируя морщинки в углах губ:
— Да, конечно. Как скажешь. Но на это может потребоваться час или два. Плюс минус три.
Окружающие его старейшины гогочут.
Я смотрю на Сисси. Она качает головой. Ее глаза говорят мне, что это не сработает.
Я пробую другой способ.
— Слушайте меня очень внимательно, — говорю я. — Я скажу вам это по буквам. Надо уезжать сейчас.
— С чего ты взял? — спрашивает старейшина.
