Молчание длилось с минуту. Потом Дзюба пробормотал:
– Раздвиньте мне веки! Классный фокус!
– Это не фокус, – сказал Семёнов.
Черняк и Зернов одновременно шагнули к бакам, осмотрели края повреждённого, превратившегося в творение абстракциониста, потрогали ровные гладкие края среза. Командующий оглянулся.
– Этот… неймс… любые материалы разъедает?
– Абсолютно.
– Но ведь ПВД – это воздушная линза…
– Воздух состоит из молекул кислорода и азота, пузырь высокого давления представляет собой колбу без стенок, накрытую ионным куполом. Если излучение неймса разрушает молекулярные связи, как утверждает изобретатель, оно может и воздух превращать в атомарную взвесь, и воздействовать на ионы, разряжать электрические поля.
– ПВД – это километры и километры воздуха, – скептически искривил губы Дзюба, – а тут дырка диаметром в полметра.
– Мощность этой «бритвы» – всего двадцать ватт, но ведь можно сделать и киловатт, и мегаватт, это не принципиально.
– Почему бы и нет? – задумчиво проговорил Черняк. – Какова дальность выстрела?
– Майор утверждал – пару сотен метров.
Все невольно посмотрели на противоположный склон оврага, словно хотели увидеть в нём дыру.
– Где живёт родственник Пахомова? – спросил Зернов.
– В Судиславле, Костромская губерния.
– Немедленно пошлите туда группу. «Бритву» в лабораторию.
– Зачем посылать группу? – пожал плечами Семёнов. – Прилетит Пахомов, я его и пошлю за дедом.
Зернов ещё раз погладил пальцем срез бака, отошёл назад.
– Дай-ка мне этот… дезинтегратор, я попробую. Хочу убедиться, что это не сон.
Семёнов усмехнулся, протянул неймс командующему.
– Это кнопка включения «бритвы», она же – спусковой крючок. Направляете раструб…
Зернов направил «ствол» излучателя на бак и нажал на спуск.
Костромская губерния, г. Судиславль. 30 мая, 11 часов дня
Олег обиделся, хотя и не показал виду.
Нельзя сказать, что Афанасия это не огорчило, но с собой в Судиславль он взял не старого школьного товарища, а сержанта Марина, который в экстренной ситуации мог пригодиться намного больше, чем специалист по гидрометеорологии. Да и Семёнов, посылая майора на малую родину за дедом, посоветовал взять с собой спецгруппу, а когда Афанасий резонно заметил, что он-то как раз и есть спецгруппа, отрядил с ним вместе Дохлого.
– Привет передай, – хмуро сказал Олег, прощаясь.
– Кому? – сделал вид, что не понимает, о чём речь, Афанасий.
– Сам знаешь…
– Вряд ли у меня будет время на посиделки, – посерьёзнел Афанасий. – Но привет передам.
Дохлый обрадовался, когда ему позвонили рано утром тридцатого мая, и собрался за считаные минуты. После возвращения в Раменское «Ил-96» отбуксировали в ангар, где с ним начались профилактические работы, а команда Афанасия разделилась: Ривкин и Ширяев остались на борту самолёта, собираясь погонять генератор на всех режимах и дать подробный отчёт о состоянии «Коршуна», а остальные вернулись в Королёв, где их в центре выслушали специалисты и руководители всех управлений ВГОР.
Афанасий подробно рассказал аудитории о манёврах американского «Б-2», о своих действиях, о поведении экипажа и признался, что у него появилось много идей по доработке технических систем самолёта и генератора.
– Полёт показал, что мы уязвимы, – закончил он. – Одного ЗРК для защиты самолёта, особенно при полетах вне территории России, мало.
– Что за идеи вам пришли в голову? – спросил Черняк.
– Размещение ЗРК «Стрела» в хвостовой части «Ила» не позволяет оперативно отреагировать на явное нападение. Необходимо добавить к корпусу самолёта консоли для крепления пусковых установок ракет либо упрятать контейнеры внутри фюзеляжа и выпускать их наружу в нужный момент. Это первое. Второе…
Командиры ВГОР (не было только самого командующего) оживились.
– Я понял так, что идей не две? – осведомился полковник Дзюба, начальник управления анализа; как выяснилось, Олега в команду Афанасия он отдавал неохотно.
– Так точно, товарищ полковник, – подтвердил Афанасий.
