Один был коренастый, светловолосый, со скуластым и слегка одутловатым, словно только что вынырнул из похмельной спячки, лицом. Второй - худощавый шатен. Лица третьего было толком не разобрать из-за надвинутой на глаза широкополой шляпы. Этот был усат и широкоплеч и говорил по- русски с небольшим акцентом.
Сжав в руке стакан с пивом, скуластый, которого звали Сергей Есенин, хрипло и азартно говорил, поглядывая на собеседников голубыми, мутноватыми от выпитой водки глазами.
- Еще Достоевский предупреждал: «жид погубит Россию»! - яростно говорил он. - Не читали? Так надо было читать! Кто сидит в правительстве? Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Луначарский! Из двадцати народных комиссаров девятнадцать - евреи! Остался один, и тот не русский, а грузин.
- Это кто? - поинтересовался итальянец.
- Разбойник с большой дороги, - небрежно ответил Есенин. - Называет себя Сталиным, но на самом деле Джугашвили. Слишком слабая фигура, на доске не устоит. Эх, да что там наркомы, - горестно проговорил вдруг Есенин. - Сам Ленин кто? Еврей! Девичья фамилия его матери - Бланк! Вот и рассуждай после этого.
Худощавый шатен, которого звали Алексей Ганин, горячо и пьяно кивал в такт словам приятеля. Время от времени он порывался что-то сказать, но тут же замолкал, как бы впадая в свирепую задумчивость, поэтому слова Есенина были обращены в первую очередь к усатому гражданину в широкополой шляпе.
- Вы вот сказали, что вы итальянец, потомок гордых римлян, - сказал Есенин. - Ваша империя развалилась, правильно?
- Неправильно, - возразил усач. - Но развалилась.
- Ну вот! - кивнул Есенин. - А скоро развалится и наша! Россия повержена в прах и бесславие, паразиты и жуки источили ее. Вся эта паразитическая сволочь тайно и явно распродает наше великое достояние. Подумать только - несколько ушлых жидов распоряжаются всеми сокровищами России! Распродают их налево и направо - чужого-то не жалко. А нас, русских людей, они презирают и ненавидят. Алеша, скажи ему!
- Точно, - подтвердил Ганин, хмуря брови. - Нужно срочно принимать меры. Иначе России как государству придет конец, а русский народ ждут нищета, экономическое рабство и перерождение.
- Перерождение? - переспросил усатый итальянец. - Отчего же они переродятся?
- Известно отчего, - хмуро ответил Ганин. - Если всех лучших сынов России евреи перестреляют, то кто будет детишек рожать? Трусы и предатели. Хороши же мы, русские, будем через пятьдесят лет.
Усатый хмыкнул.
- Что же вы предлагаете - убивать евреев? - поинтересовался он.
- Убивать, - горячо согласился Есенин. - Но, конечно, не всех. Среди них тоже попадаются приличные людишки. Но те, что нынче у власти, вся эта пархатая бешеная свора в кожанках… - Есенин икнул и поморщился. - Алеша прав, когда предлагает решительные действия!
В самом углу заведения сидел рослый детина с мощной шеей и толстым лицом. От говорящих его заслоняла ободранная ширма, невесть зачем поставленная хозяином пивной. На вид детине было лет тридцать или чуть больше. Детина этот обладал поразительным слухом, и от него не укрылось ни одно слово, сказанное Есениным и его собеседниками.
- И что же, - продолжал допытываться усатый итальянец, - многие русские так думают?
- Многие! - заверил его Есенин. - Почти все! А почему вы усмехаетесь?
- Да я вот подумал, что евреи правы, когда вас ненавидят, - сказал итальянец.
Есенин подозрительно прищурил светлые глаза:
- Почему ж это?
- А каково им жилось еще несколько лет назад? Черта оседлости, погромы. Русские унижали их, били по лицу, таскали за пейсы. За что им любить русский народ и русскую империю? Нынешняя власть освободила их, как освободила крестьян и пролетариев. Вы же читали Библию? А там прямо написано - последние станут первыми. Вот они и стали.
Есенин посмотрел на него сурово.
- Что ты евреев с пролетариатом сравниваешь? - гневно проговорил он. - Это разные вещи, понял?
Итальянец усмехнулся:
- Понял-понял. Вам, господа, нужен свой Муссолини.
- Кто? - не понял Есенин.
- Бенито Муссолини, - повторил итальянец. - Тоже ненавидит евреев и собирается смести сионизм с итальянской земли. Мы с ним когда-то дружили. Славный парень и женщинам нравится. Два года назад организовал боевую дружину из бывших фронтовиков. Теперь собирается покорить Рим и наложить руку на всю Италию.
- Алеш, ты слышал о таком? - поинтересовался у приятеля Есенин.
