Рой никогда не спит

Вдруг какое-то маленькое пушистое создание с писком бросилось в гущу драки, а за ним еще и еще. Армия мышей, меньших, чем крысы, но таких же свирепых, бросилась в атаку. Зубы и когти больше не держали его, и Кар перекатился на спину, беспомощно дергая когтями. Весь в крови, израненный, он видел, как крысы пытаются отбиться от мышей.

Кар понял, что это единственный шанс, и усилием воли заставил себя подняться на ноги. Одна лапа сломана, подумал он, прыгая по земле, заваливаясь на один бок. Но он направил все свои силы в стонущие от боли крылья и захлопал ими. Первые три-четыре взмаха он только тащился по тротуару, но потом все-таки поднялся в воздух, бешено молотя крыльями.

Земля ушла вниз, и он увидел, как мыши разбегаются от лежащих ничком потрепанных крыс. Когда он взлетел повыше и прохладный ветер овеял крылья, его взору предстала тюрьма Блэкстоуна. Несколько бронированных грузовиков были припаркованы у решетчатого забора, и полицейские выводили закованных в наручники арестантов – Бестий. Кар снизился и увидел, что один из них смотрит прямо на него. Это был Пип, пытавшийся вырваться из рук полицейского.

– Лети, Визг! – крикнул он. – Передай Кару, что он наша единственная надежда.

Полицейский втолкнул его в строй.

Кар краем глаза заметил какое-то движение в воздухе слева. Не успел он обернуться и рассмотреть, как сотни крылатых насекомых упали на него, словно одеяло, закрыв обзор. Мотыльки! Он пытался отбиться крыльями, но с каждым взмахом чувствовал, как все новые мотыльки облепляют его, высасывают силы, тянут вниз.

«Я должен улететь!»

Кар сложил крылья и отдался воле гравитации. В облаке мотыльков он рухнул вниз, а затем забил крыльями, не обращая внимания на боль. Оставшиеся мотыльки отцеплялись с перьев по мере того, как он набирал скорость. Насекомые пытались догнать его, но он был быстрее. И вот он уже летит на юг, к реке, азарт после драки испарился, осталась лишь ноющая боль в крыльях. Под ним расстилался город, и восходящие потоки воздуха казались ему теплым дыханием живого существа. Глаза ворона глядели по-другому, и теперь он мог охватить периферийным взглядом горизонт.

Вскоре показалась разрушенная башня церкви Святого Франциска, и Кар расправил крылья, плавно снижаясь. Затем согнул их, чтобы замедлиться, и нырнул в дыру между балками. Голуби разлетелись в разные стороны, и он пролетел по длинному нефу над миссис Стрикхэм и Лидией.

– Это Визг! – услышал он крик Хмура.

А потом он увидел мальчика, сидевшего на полу по-турецки, уставившегося пустым взглядом в никуда, и понял, что это он сам. Он был дома, он больше не мог лететь…

Кар вернулся в себя как раз вовремя, чтобы увидеть, как Визг тяжело приземлился и растянулся на плитах церковного пола. Лидия подбежала к упавшему ворону, Хмур и Блик сели рядышком.

– Визг? – позвала Блик.

Кар попытался встать, но его вело, и он неуклюже оперся на старую скамью. Прошло некоторое время, прежде чем колющая боль ушла из ног и конечности вновь стали его слушаться.

– Ты сделал это! – сказала миссис Стрикхэм. Она поддержала Кара за плечи, чтобы он не упал.

– Проснись, Визг, – твердил Хмур.

Голос не сразу вернулся к Кару, и первые его слова прозвучали хриплым карканьем.

– Это она Повелительница Мух, – сказал он.

– Что? – переспросила миссис Стрикхэм.

Кар сглотнул:

– Цинтия Давенпорт. Я видел ее. Она Мушиная Бестия.

Миссис Стрикхэм вцепилась в него:

– Как ты узнал?

– По ее лицу ползала муха. Пинкертон и мистер Шелк были с ней в машине. И теперь она приказала бросить Бестий в тюрьму.

Визг слабо пошевелился.

– Ты в порядке? – спросил его Кар.

– Немного неустойчив, – ответил ворон.

– Что происходит? – спросил Крамб, вновь появившись на лестнице. Увидев раненого ворона, он вытаращил глаза. – Это Визг?

Лидия сидела на корточках рядом с Визгом, помогая ему расправить крыло.

– Повелительница Мух вернулась в Блэкстоун, – сказала миссис Стрикхэм. – Наши друзья в тюрьме и в ее власти.

Крамб посерел:

– Вы же не серьезно?

– Это Цинтия Давенпорт, – сказал Кар.