известно, что первый в безопасности.
– И в чем же просчет?
– Ты не понимаешь важности всей процедуры. Каждая бумажка, каждый рабочий черновик, каждая звукозапись были уничтожены, когда изготовили эти пленки. Всех инженеров и лаборантов загипнотизировали. Целью было не только скрыть результаты, но и стереть любые упоминания о самом факте исследований. Во всей системе не найдется и десятка людей, которые вообще слыхали о существовании эффекта «новой».
У Гилеада было иное мнение по этому поводу, основанное на недавнем опыте, но им он не поделился.
Бонн продолжал:
– Секретарь не оставлял меня в покое, требовал сообщить ему, когда будут упрятаны оригиналы. Он так настаивал, так сердился! Когда ты позвонил, я сказал ему, что фильмы в безопасности и он сможет их получить через несколько минут.
– Ну так что?
– Ты что, не понимаешь, дурень? Он же моментально отдал приказ уничтожить копии.
Гилеад присвистнул:
– То есть он спустил курок раньше времени?
– Он это совсем не так сформулирует. Не забывай, что на него постоянно давил президент. Он скажет, что это я спустил курок раньше времени.
– А вы так и сделали.
– Нет, это сделал ты. Кто сказал мне, что пленки в том ящике?
– Вот уж нет! Я сказал, что я их туда отправил.
– Нет, ты сказал не так.
– Воспроизведите запись.
– Нет никакой записи! Приказ президента: не записывать ничего, что имеет отношение к операции.
– Вот как? Почему же вы записываете сейчас?
– Потому, – резко ответил Бонн, – что кто-то будет расплачиваться и я не хочу оказаться этим несчастным.
– Вы намекаете, – медленно произнес Бриггз, – что это буду я?
– Разве я так сказал? Может, расплатится секретарь.
– Если покатится его голова, то и ваша тоже. Нет, вы оба надеетесь подставить меня. Но все-таки советую сначала выслушать мой отчет. Он может повлиять на ваши планы. У меня для вас новости, шеф.
Бонн забарабанил по столу.
– Валяй. Лучше бы они были хорошими.
Бесстрастным голосом Гилеад изложил все события, как они отпечатались в его цепкой памяти, – от получения фильмов на Луне до возвращения в бюро. Бонн нетерпеливо слушал.
Когда Гилеад закончил, шеф поднялся и заходил взад-вперед по комнате. Наконец он сказал:
– Бриггз, я в жизни не слыхал такой фантастической лжи. Толстяк-картежник! Подмененный бумажник! Украденная одежда! И миссис Кейтли… Миссис Кейтли – одна из сильнейших опор нашей администрации! Ты разве не знаешь?
Гилеад ничего на это не ответил. Бонн продолжал:
– Теперь я скажу, что случилось на самом деле. До момента посадки в Пьедатере твой отчет правдив…
– Откуда вы знаете?
– Естественно, тебя сопровождали. Ты же не думаешь, что в таком деле я положился бы на одного человека?
– Почему же мне не сказали? Я бы обратился за помощью и избавил себя и вас от неприятностей.
Бонн оставил его слова без ответа.
– Ты отделался от гостиничного агента, зашел в аптеку, затем направился к зданию почты. На Грэнд-Конкос не было никакой драки по той простой причине, что никто тебя не преследовал. На почте ты послал три капсулы, одна из которых могла содержать, а могла и не содержать пленки. Оттуда ты пошел в отель «Новый век», покинул его двадцать минут спустя и сел в ракету, следующую в Кейптаун. Ты…
– Минутку, – перебил Гилеад. – Как же я мог это сделать – и теперь оказаться тут?
– А-а? – Бонн, кажется, смешался. – Это просто детали, ведь ты опознан. Для тебя было бы гораздо лучше, если бы ты остался в ракете. – Начальник бюро всмотрелся в голубую даль. – И если бы мы официально это признали. Не повезло тебе, Бриггз, очень не повезло. Ты не провалил задание – ты продался!
Гилеад хладнокровно смотрел на него:
– Вы предпочитаете такое объяснение?
– Пока нет. Вот почему лучше признать, что ты остался в ракете – пока все не прояснится…
