вас в коробке?
Она достала помятую, вздувшуюся картофелину и положила на кровать.
Пожарный отпрянул.
– А! Что это за страх Господень?
– Это? Это же «Золото Юкона», – ответила Харпер.
– А, ясно, – сказал он. – Шоколада мы уже наелись. Испечем картошку?
Он зажал картофелину между ладонями. Сквозь пальцы потянулся дымок, и нос защекотал запах жареной картошки. Этот запах развеселил Харпер – она не могла сопротивляться радости.
– Обожаю, когда мужчина умеет готовить, – сказала она.
Нашлась соль и немного оливкового масла в маленькой стопочке; они разделили картофелину пополам. Ароматное благоухание наполняло хижину. Это было замечательно, и Харпер даже прослезилась, а когда картофелина кончилась, слизала соль и масло с пальцев.
– Знаете, чего мне не хватает? – спросила она.
– Если скажете, что Фейсбука – испортите совершенно очаровательный вечер.
– Мне не хватает кока-колы. Сейчас она была бы кстати. Знаете, пускай мы просрали планету, выкачали нефть, растопили полярные льды, позволили процветать музыке «ска», но мы создали кока-колу, а значит, черт подери, человечество не такой уж и отстой.
– Как вид, мы можем и не дожить до сожалений о том, что растопили полярные льды. Они ведь оттуда – споры. Я почти уверен, процентов на восемьдесят. Поэтому и первые случаи зафиксированы у Полярного круга. Они прятались подо льдом. Думаю, эпидемии случались и раньше. Все считают, что динозавры вымерли от падения метеорита, но я думаю, что виноваты споры. Они прячутся подо льдом, пока планета не прогреется достаточно, чтобы можно было вернуться в воздух. Потом сжигают все, мир окутывается густым дымом, и планета снова замерзает. Грибок вымирает, только небольшая часть спор снова прячется подо льдом. На нашей планете было шесть случаев глобальных катастроф. Готов спорить, что каждый раз были виноваты споры.
– По-вашему, это Т-лимфоцит планеты. Атакует любую инфекцию, которая грозит уничтожить окружающую среду. Вроде нас.
Джон кивнул.
– Из тех, что я слышала, это третья по привлекательности теория. Мне нравится версия, что русские вывели супергрибок в семидесятых, на том острове, где испытывали биологическое оружие. Кажется, остров Возрождения. Им пришлось убраться оттуда в двухтысячном, когда споры вырвались на свободу. Но остров находился на озере, которое пересохло, и животные бродили туда-сюда, перенося пепел на шерсти. И первые случаи были в России.
– Вы сказали –
– Еще мне нравится идея, что Бог наказывает нас смертельным фитодерматозом стопы за то, что мы носим тапочки-кроксы. – Харпер плеснула себе еще бананового напитка. Как медсестра, она понимала, что еще один глоточек не вызовет у ребенка мозговых нарушений. – Вот сейчас, когда миру конец, о чем вы жалеете больше всего – чего не сделали, чего не добились?
– Я не добился Джулианны Мур, – ответил он. – И Джиллиан Андерсон. Вместе или по очереди, в принципе все равно.
– Я говорю о том, что
– Я хотел бы открыть новый вид грибка, чтобы назвать его в честь Сары.
– Ух ты. Вот романтический сукин сын.
– А что скажет Харпер Уиллоуз? О чем вы всегда мечтали?
– Я? О Джулианне Мур, как и вы. У этой знойной маленькой сучки была классная задница.
Пожарный сходил за кухонным полотенцем и, безостановочно извиняясь, что обрызгал Харпер банановым ромом, принялся вытирать ее блузку.
Он встал, чтобы поправить огонь, и принес длинный лук, простоявший в углу всю зиму. Джон растянулся на койке, взяв лук наперевес, как гитару, и дергал единственную дребезжащую струну.
– Как думаете, – сказал он, – Кит Ричардс еще жив?
– Конечно. Его ничто не убьет. Он переживет нас всех.
– Битлы или Роллинги? – спросил он.
Харпер пропела первые строчки «Люби меня».
– То есть голосуете за Битлов?
– Конечно, я выбираю Битлов. Глупый вопрос. Все равно что спросить: шелк или лобковые волосы?
– Ах, какое разочарование.
– Ну, вы-то, конечно, выберете Роллингов. Человек, который изображает пожарного, а сам не пожарный…
– А это вообще тут с какого боку?
– Мужчины, любящие «Роллинг стоунз», зациклены на члене. Извините, но иначе не скажешь. А пожарный шланг символизирует гигантский член. Это
