И Я НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ХОЧЕТ УЗНАТЬ. Я БЫЛ НА БЕРЕГУ ТРИ ДНЯ НАЗАД И СЛЫШАЛ, КАК ОНИ НА ОСТРОВЕ ОРАЛИ ДРУГ НА ДРУГА. ЧТО БЫ ОН НИ ЗНАЛ, САРЕ СТОРИ ОН РАССКАЗЫВАТЬ НЕ ХОТЕЛ, И КАК ЖЕ ОНА ЯРИЛАСЬ!
ЕСЛИ ОНА ПОРВЕТ ЕМУ ЗАДНИЦУ НА БРИТАНСКИЙ ФЛАГ, КРАНТЫ МИСТЕРУ РУКВУДУ. В ЛАЗАРЕТЕ НЕ ХВАТАЕТ ПОДГУЗНИКОВ. И ЕЩЕ МНОГО ЧЕГО».
Она хлопнула блокнотом по бедру и посмотрела в окно. Гусиным пухом летали снежинки, не зная, что предпринять, – упасть или подняться. Словно какой-то бог-ребенок встряхнул игрушку – стеклянный шар со снегом и лагерем.
Харпер уже минут пятнадцать как проснулась и все еще не могла понять: утро сейчас или вечер. Рассеянно-сероватый свет укрыл весь мир простыней. Харпер присела на край койки отца Стори. То и дело он издавал внезапный удивленный вдох, словно прочитал ужасную новость в газете. Например, некролог другу. Или собственный.
В одном Гарольд Кросс определенно был прав. В лазарете не хватает подгузников и всего прочего. Дезинфекцию отцу Стори перед трепанацией она проводила, плеснув портвейна, а разбитую руку Джона Руквуда обрабатывала слабой дозой благих намерений. Может, благие намерения и не всегда мостят дорогу в ад, но к высшим стандартам медицинской помощи уж точно не относятся.
Харпер встала на стул и потянулась, чтобы убрать дневник Гарольда за потолочную панель. Краем глаза она заметила какое-то движение. Оглянувшись, Харпер поняла, что у них с отцом Стори этим утром появилась компания.
Ник лежал на ближайшей к двери койке, натянув простыню до подбородка. Черные волосы были взъерошены. Он уставился на Харпер, словно разучился моргать. Должно быть, прокрался, пока она спала, и тихонько улегся на первую свободную койку.
Харпер задвинула дневник с глаз долой, решив вести себя как ни в чем не бывало. Вернув панель на место, она слезла со стула и встала в ногах койки Ника. Потом аккуратно задвигала руками, пытаясь с помощью уже выученных жестов спросить Ника, почему он здесь.
Он достал блокнот и ручку, которые везде носил с собой, и написал: «Живот болит. Алли меня привела. Она все равно шла в
Он замотал головой. Скорее всего не отравление, а тревога за отца Стори.
«Что значит – у Алли тут пост?» – написала Харпер и передала Нику блокнот и ручку.
«Она в другой комнате», – накалякал Ник.
Харпер подняла плечи, изображая удивление, и подняла руки ладонями вверх: «Почему?»
«Алли тут для
«Кое-какие нужные записи», – написала она; почти правда, если опустить пару подробностей.
«Записи про что?»
«Если не будешь спрашивать про это, – написала она, – я не буду спрашивать, правда ли у тебя болит живот».
Он стукнул себя по лбу подушечкой ладони – наверное, видел жест по телевизору. Харпер не осуждала его. Она и сама подмечала, что постоянно изображает Джули Эндрюс в киноверсии своей жизни. Образцы для подражания диктуют тебе роль.
Пальцами Харпер сказала: «С-П-А-Т-Ь».
Ник кивнул и сказал: «И вы, ладно?» Сказал в тишине – руки четко двигались в воздухе, словно поворачивая детали невидимой машины.
«Я уйду, – ответила она менее ловкими жестами. – Скоро вернусь».
«Берегите себя», – показал Ник.
Алли в соседней комнате свернулась на койке. Не спала, не читала, а просто лежала, прижав костяшки пальцев к губам. Она моргнула и подняла взгляд. В глазах не сразу появилось осмысленное выражение – она словно не узнавала Харпер.
– Ник говорит, что у тебя тут пост.
– Вроде того. Из-за вас Бен и тетя Кэрол думают, что кто-то в лагере, возможно, собирается убить дедушку. По-моему, бред – всем известно, что это был Мазз, – но не я решаю.
– Решает Бен?
– Он просто делает то, чего хочет тетя Кэрол. А она хочет безопасности для дедушки. Ее нельзя винить. Кто-то же пытался его убить. Тетя Кэрол хочет, чтобы вы тоже оставались тут. Чтобы медик был рядом – если приступ или еще что.
– Я теперь и обедать тут буду?
Харпер пыталась пошутить, но Алли ответила:
– Ага. Она очень расстроилась, что вы вчера уходили найти что-нибудь перекусить, а его оставили одного. У него же могло сердце остановиться. Или кто-нибудь мог войти и положить подушку ему на лицо.
– Я не могу оставаться здесь все время. На самом деле, мне прямо сейчас нужно уйти. Джон пострадал всерьез, и я отправляюсь к нему на остров. Ему нужны плотная повязка и перевязь.
