ее. Я чувствовал, как на драконов нахлынула надежда, когда она появилась в небесах. Они нуждаются в ней, нуждаются в ее воспоминаниях.
— Мы все нуждаемся, — прошептала Малта. — Особенно Фрон.
Ребенок пошевелился у нее на коленях, может быть, узнав свое имя. Малта приподняла уголок своего плаща, которым прикрывала его. Он все еще спал. Она склонилась над ним, чтобы рассмотреть его лицо в лунном свете. — Смотри, — сказала она мужу. — Никогда раньше не замечала. Видишь маленькие чешуйки у него над бровями? На них тот же узор, что у нее. Даже без ее присутствия на нем проявились ее метки. Ее мастерство продолжилось бы в нем. Если бы он жил. — Ребенок пошевелился под ее рукой, когда она провела пальцами по его лицу, и захныкал чуть громче.
— Тише, мой маленький, — она подняла его. Его тоненькая ручка выпала из пеленок. Она приложила его маленькую ладошку к брови дракона, удерживая ее между чешуей Тинтальи и своей все еще мягкой человеческой рукой. — Она стала бы и твоим драконом, мой милый. Прикоснись к ней, пока вы оба еще живы. Представь, каким красивым ты бы стал, если бы она направляла тебя. — Она провела рукой малыша по чешуе дракона, поглаживая ее. — Тинталья, если тебе суждено умереть, прежде подари ему что-то от себя: воспоминание о полете или мысль о твоей красоте, чтобы ему было что унести с собой в темноту.
— Я не знаю ничего о Серебре или об этом колодце. Я не Амаринда, и мне ничего не известно. Я не собираюсь спускаться в колодец. Ни сейчас, ни когда-либо. Я ненавижу узкие и темные места вроде этого. Спуститься туда в одиночестве ночью? Это сумасшествие. — Ее сердце начинало бешено биться от одной мысли об этом. Она сложила руки на груди, обняв себя. Татс. Почему она не разбудила его и не попросила его пойти с ними? Никто не знал, что они вышли на прогулку.
Он настаивал, говоря нежным голосом. — Тинталья умирает. У нас не осталось времени. Тимара или Амаринда — это не имеет значения. Ты должна спуститься в колодец. Я пойду с тобой. Ты не будешь одна.
Она старалась отстоять свои представления. Он был просто Рапскалем, просто странным Рапскалем, и она не должна была позволять ему запугивать ее. — Я не стану! Я устала, Рапскаль. И устала пытаться помочь тебе. Я возвращаюсь обратно, чтобы поспать. Ты ведешь себя странно даже для меня.
Она отвернулась было, чтобы уйти, но он сжал ее руку железной хваткой. — Ты должна спуститься в колодец. Сегодня.
Она стала колотить его по рукам, стараясь вывернуться из его хватки. Но не смогла. Когда он стал таким сильным? Казалось ему не стоит усилий удерживать ее, не смотря на то, что она сопротивлялась. Она не вынесла взгляда незнакомца, смотревшего на нее его глазами. — Отпусти!
Послышались взмахи крыльев и на нее налетел ветер. Мостовая содрогнулась, когда по ней ударили и затормозили драконьи когти. Синтара! Тимара знала ее запах также хорошо, как знала прикосновение ее разума. Успокойся, Тимара. Я здесь. Все будет хорошо.
По ней прошла волна облегчения, принесшая вслед за собой жгучий гнев. Она холодно встретила взгляд Теллатора и перестала сопротивляться. — Отпусти меня, — спокойно предложила она. — Или мой дракон может навредить тебе.
После ее слов Хеби, почувствовашая угрозу Рапскалю, двинулась в их сторону, подняв шипы на шее. Тимара задержала дыхание. Дело могло обернуться скверно. У нее не было никакого желания быть свидетелем драки двух драконов, а особенно оказаться посреди нее.
Также, как и у Рапскаля. Его рука отпустила ее. — Ты права. Лучше так, — он отвернулся от них обеих.
Ее голос дрогнул от боли, когда растирая руку, покрытую синяками, она сказала: — Рапскаль. Я любила тебя. Теперь не думаю, что когда-нибудь захочу тебя снова видеть. Я не знаю кто ты или что ты сейчас, но мне это не нравится.
Она отвернулась, чтобы уйти.
— Тимара, — нежно сказала Синтара. — Все будет хорошо. Мы не всегда доверяли друг другу. Но сейчас мы должны.
Тимара медленно подошла к отверстию колодца и посмотрела вниз. Ее охватил безымянный ужас, страх закрытого темного пространства. Она вздрогнула. Рапскаль последовал за ней. Он не пытался коснуться ее, он встал на колени по другую сторону колодца. Рапскаль взялся за прикрепленный конец цепи, высвободил другой конец и бросил его в дыру. Она загремела по стенкам. Он сбрасывал одно кольцо цепи за другим, пока звенья сами не устремились за край каменного выступа, падая вниз в темноту. Цепь замерла, натянувшись на столбе. Рапскаль сказал самому себе. — Не хватает длины, — встал и скрылся в темноте.
Тимара осталась стоять у колодца, глядя вниз. Бесконечная темнота. И ей предстоит спуститься туда.
Она подняла глаза на свою драконицу. — Не надо, — взмолилась она. — Не надо.
Синтара лишь посмотрела на нее. Тимара почувствовала что драконица принуждает ее подчиниться. Но это было не так, как когда Синтара заставляла ее отправиться на охоту, когда Тимара хотела спать, и не так, как она поощряла Тимару отполировать каждую чешуйку на своей морде. Это было совсем по-другому.
— Если ты заставишь меня, между нами все изменится, — предупредила она драконицу.
— Да, — согласилась Синатра. — Изменится. Как изменилась я, когда ты бросила меня голодать, не оставив выбора, кроме как встретиться со своим страхом и попытаться взлететь.
— Это другое! — запротестовала Тимара.
