было гораздо сложнее, чем скользить вниз, обжигая руки. Никто не придерживал ей веревку, она качалась и трепалась под ней, пока она карабкалась, у когти у нее на ногах скользили по гладкой стене.
Под цепью она остановилась. Перчатки защитили ее обожженные веревкой руки, но они были бы опасны на гладкой цепи. Она перенесла вес тела на цепь, затем сделала петлю из веревки вокруг себя, уперла ноги в стену, стянула с себя одну рукавицу… и обнаружила, что уставилась на маленький узор из Серебра на черном камне перед ней. Был он здесь, когда они спускались? Определенно, она бы его увидела. Только если блеск лунного медальона не скрыл его от нее.
Она засунула рукавицу в свою тунику. Заново ухватившись за цепь и подтянулась поближе. Надпись. Она прижала кончик пальцев к буквам, прослеживая их почти знакомые изгибы. Они говорили… о чем-то. О чем-то очень важном. Почти сама по себе, ее рука достигла конца линии букв и затем постучала по расположенному там символическому знаку. Дважды.
Скрежет камня о камень под ней напугал ее. Ей хотелось бежать по цепи наверх, но вместо этого острое любопытство заставило ее медленно спуститься к веревке. Отошел большой каменный блок, гладко выскальзывая, покидаю полость за ним. — Клапан пласта, — Она услышала сама себя, произнеся это вслух.
А затем пришли воспоминания о ее первом путешествии вниз в сопровождении пожилого мастера Серебра. Он показал это ей, во время медленного спуска на установке-платформе. — Можешь ли ты поверить, — спросил он, — что иногда давление серебра было таким большим, что оно поднималось в хранилище до этого уровня? Иногда было необходимо спускаться сюда и открывать отток, чтобы выпустить его наружу. Существовал трубопровод, который мог вывести серебро в реку и дальше из города. А когда Серебро, как казалось, действительно, производилось, мы закрывали некоторые клапаны, чтобы оно не вытекло из колодца и не затопило улицы.
Старейшина закашлялся и вытер рот тыльной стороной ладони. Этот пласт остается сухим уже десятки лет, — кисло продолжил он. — И если давление серебра продолжит снижаться, мы, возможно, никогда не откроем его снова. Хорошо, запускай двигатель, девочка. До места, куда серебро доходит сейчас, еще долгий путь. На нужно замерить уровень серебра и записать его. Теперь это твоя работа, каждые семнадцать дней. Мы не сможем раздавать его, если не будем знать, сколько производят пласты.
Тимара моргнула, удивленная, внезапно обнаружив, что находится одна и держится рукой за веревку в шахте колодца. — Шахта- хранилище, — тихо поправила она себя. Она рефлекторно протянула руку и снова постучала по символу. Он услышала, что скрежет остановился, а затем возобновился уже на другой ноте. Она опустилась и прислоняла руку к стене, пока не почувствовала, что блоки выровнялись. Лучше оставить все как есть до тех пор, пока кто-нибудь типа Карсона сможет ей помочь понять то немногое, что она вспомнила.
Как только она отняла руку от блока, ей показалось, что он задрожал под ее пальцами. А затем он вдруг выскочил, мимо ее руки, и с грохотом приземлился на дно шахты. А за ним появилось жидкое Серебро, густо вытекая из квадратного отверстия, сначала сохраняя форму, а затем превратившись в изгиб на стене в форме жирного червяка. Она уставилась на него, пытаясь осознать, что это она только что увидела. Пласт наполнялся. А старый клапан открыл ему путь. Камни терлись друг об друга, и два соседних блока неравномерно вылетели из стены, так как тяжелое Серебро было вынуждено искать выход в шахту. Возле места утечки медленно образовалась выпуклость. Она услышала хлопок и увидела, как еще один блок вылетает из стены. Он с силой ударился о противоположную сторону шахты, а за ним вылетел сгусток Серебра. Она в ужасе посмотрела на это и закричала:
— Рапскаль! Здесь, внизу, что-то сломалось!
— Что?
— Вылезай! — прокричала она наверх шахты. — Быстро лезь наверх! — Она вскарабкалась к концу веревки как испуганная обезьяна, и не останавливаясь, схватила цепь. Перчатка мешала ей на гладкой цепи, но не было времени ее снимать. Она достигла зигзагообразной трещины, параллельной ее пути. Она сияла серебром как и многострадальные камни, которые уступали давлению на них. Они открылись с резкими хлопками, которые ранили ее слух.
Рапскаль обратил внимание на ее крик. Он ждал ее наверху колодца, и схватив ее за плечи туники, вытянул в безопасное место. — Бежим? — спросил он ее, и его глаза снова стали глазами Рапскаля, широко раскрытые на испуганном лице.
— Повыше, — подтвердила она, и они побежали к краю площади. Смутно она вспомнила рассказ о том, как Серебро однажды выплеснулось из колодца и полилось по улицам к реке. Люди, рыба и птицы умерли от его прикосновения.
Непреодолимое любопытство заставило их остановиться на краю площади, чтобы оглянуться назад. Их драконицы не убегали. Они стояли возле отверстия колодца, заметно дрожа от волнения. Обе опустили головы в шахту. Пока они смотрели, Синтара упала на передние колени и вытянула шею еще ниже. Она выглядела забавно, присев на корточки. Ее ребра заработали и она присела, и Хеби резко последовала ее примеру. Они пили?
У Тимары сбилось дыхание, ее рука в перчатке легла на плечо Рапскаля. Рассвет начал окрашивать небо на востоке в серый цвет. Драконы все еще пили. Серебро не достигло вершины колодца и не вылилось из него. Затем Хеби протестующее завизжала и подняла морду, с которой капало что-то блестящее. Она уставилась на Рапскаля с негодованием. Он проговорил своим собственным голосом: — Она в ярости. Шея Синтары длиннее, и она все еще достает до Серебра, а Хеби нет. — Он повысил голос. — Не беспокойся, моя красавица. Я наполню множество ведер для тебя, обещаю.
Мозг Тимары снова заработал. — Татс и другие хранители использовали ведра, чтобы вылавливать из колодца лом. Нам нужно наполнить их
