– А разве можно было не заметить? – отозвался Дарий, протирая глаза. – Вспыхнуло, все равно что солнце. Ты что сделал?
– Ничего. Я просто проверял различные элементы, думая, что бы еще приспособить для проводов – такое же эффективное, как медь, но менее распространенное. Потом присоединил проволоку из этого материала к «запасу» и… П-фф!
– «Запас» разрядился? И что это был за материал?
Сидд обследовал «запас», посмотрел на передатчик с приемником и осторожно постучал по ним пальцами.
– Да нет, все в порядке. Проволока была сделана из очищенной вольфрамовой руды. Я не был уверен, что он подойдет, потому что у него очень высокая температура плавления, но все же попытался…
Он остановился и с удивлением посмотрел на Дария.
– Электричество плюс сопротивление дает тепло, – подвел итог Дарий.
Сидд энергично закивал.
– Да, у вольфрама большая сопротивляемость к нагреванию.
– Значит, при определенной температуре он начинает отдавать излишки тепла в виде света.
– Но быстро проходит через эту стадию и достигает температуры плавления.
– И нам нужно научиться контролировать скорость окисления вольфрама.
– Как?
Дарий обнажил зубы и рассмеялся.
– Мы же умные шимпанзе. У нас обязательно получится.
– Еще раз повторите, как вы это назвали? – спросила Кия, замерев и с восхищением вглядываясь в ослепительно сияющую стеклянную сферу, лежащую на верстаке в десятке сантиметров от ее лица.
– Осветительный шар, – сказал Дарий.
– Это великолепно, – сказала она и тут же выключила искусственный свет. – И он нас убьет.
– Нет, ведь это изобретение сделано нами самими, на основе передатчика сигналов, – сказал Сидд.
– О котором мы до сих пор никому не рассказали.
– Тогда нам придется придумать, как же все-таки это сделать.
– Это серьезно, Сидд, – сказал Дарий.
– Я понимаю, что серьезно, но я не беспокоюсь о наших шкурах. Каким бы способом ни было сделано открытие, но оно сделано, и мы должны поделиться им со всем миром. Ты только посмотри, чего мы достигли менее чем за год. Вообрази, что было бы, если бы нам не нужно было работать тайком, в темноте.
Он щелкнул выключателем, и осветительный шар снова вспыхнул.
– Я понимаю, Законодатель, и все такое. Но наша религия – наука, а наука не имеет границ. И уж точно она не должна основываться на древних предрассудках и устаревших правилах. Ты только погляди… мы изобрели способ вытащить каждую обезьяну из тьмы, но нам запрещено им делиться, потому что у него, видите ли, сомнительный источник.
– Ты всего лишь один шимпанзе, – сказала Кия. – Невозможно противостоять всему миру в одиночку.
– Я не сам по себе, – сказал Сидд, глядя на сияющий шар и мечтательно улыбаясь. – На моей стороне наука.
– Разумнее было бы понадеяться на здравый смысл и осторожность.
– Да ладно тебе, Кия, – пренебрежительно махнул рукой Сидд. – Мы тщательно хранили все в тайне и работали по ночам, после того как все разойдутся по домам. Никто ничего не подозревает.
– Не подозревает?
Донесшийся из дверного проема голос заставил Дария застыть на месте.
– Совсем напротив, профессор Сидд.
Дарий не мог заставить себя двигаться, но он и без того знал, чей это голос.
– Нам было известно об этом почти с самого начала, – сказал доктор Хайатт.
Происходящее не походило ни на одну из тех неприятностей, в которые Дарий попадал раньше. Его, случалось, поколачивали или ругали родители, заставляли стоять в углу; его ругали перед коллегами и однажды грозились исключить из Академии за неудачную шутку; но еще никогда в жизни на его задержание не посылали отряд вооруженных горилл.
Солдаты с каменными лицами остались стоять у дверей, а доктор Хайатт вошел в лабораторию. Кия схватила Дария за руку; Сидд заметно сгорбился и поник. Пожилой орангутан ничего больше не говорил и даже не смотрел в их сторону. Он прошел прямо к верстаку, разглядывая осветительный шар и прочую контрабандную технику. Пощелкав немного выключателем, он фыркнул, развернулся и пошел обратно к двери.
– Взять и сопроводить их, – сказал он, проходя мимо солдат, которые тут же устремились к шимпанзе и, взяв их под руки, повели по коридору, где
