серым гранитным потолком, подвывающие ветра закружились низко-низко, с упоением вздымая в воздух комья снега, серая хмарь затмила взор, и темные силуэты неспешно показались из нее. Гротескные тела, вытянутые, словно у людей, но… совсем не людские, передвигающиеся на длинных тонких ногах и руках. Они шли то на задних конечностях, то опускались на четвереньки, такие медлительные, такие лживые, дававшие ложную надежду на то, что от них можно сбежать. О нет, они могли метнуться вперед так быстро, что человеческий глаз не уследил бы, в мгновение ока оказаться рядом, содрать кожу и выпотрошить своими длинными когтями.
Они медленно брели мимо Тобиуса, их снежный мех почти касался его, белые огни их глаз таращились магу в лицо, и сверкали клыки в сардонических улыбках. Один из них завыл прямо над ухом, и лишь огромный опыт пребывания среди чудовищ помог Тобиусу избежать позорного опорожнения мочевого пузыря, ибо вой тот был душераздирающим и невыносимо громким.
— Когда ты ступил на землю Оры, — заговорил маг, будучи еще слегка оглушенным, — ты оскорбил ее своей скверной. Ты принес сюда зло, которое могло навредить всему острову. Это древняя земля, на которой не горели священные огни Пылающего, а потом не стояли храмы Господа-Кузнеца. Первозданные духи природы и языческие боги никогда не теряли силы здесь, и они не привыкли терпеть такое извращение над человеческим существом, как кромараг.[49] Вальтууры поднялись из снегов и рыскали без устали и покоя, мечтая добраться до тебя. Однако они — духи, а амулет Целенхорига защищает своего хозяина от всех агрессивно настроенных к нему духов. Тот, кто дал тебе его, прекрасно знал, куда тебя отправляет. Вальтууры преследовали тебя, но магия амулета держала их далеко. Больше не держит.
Духи Оры расселись вокруг изувеченного человеческого огрызка. За первым кругом был второй, третий. Они сидели, плотно прижимаясь друг к другу, таращились белыми огнями, скалились, тихо переговаривались с помощью рычания, но не спешили нападать, будто растягивали удовольствие после долгого ожидания. Затем бросились. Быстро, тихо и жадно. Балахас вскрикнул и исчез, а вальтууры сожрали и плоть, и суть темного духа, не оставив от него и лоскутка. Даже снег, окрашенный кровью, и тот съели. Тем самым они потеряли цель своего существования и на глазах у мага просто улеглись в снежные сугробы, из которых вышли, стали снегом, коим были изначально.
Тобиус восстановил дыхание и унял скачущее после увиденного сердце, проверил уровень магической силы в своих «резервуарах» и пошел искать жезл. Все, что произошло, осталось в прошлом и больше не имело значения, потому что Путеводная Нить устремилась вперед, в будущее, и маг обязан был следовать за ней.
Сначала Тобиус нашел меч Балахаса. Действительно чернокнижный клинок, темный артефакт, способный оказывать пагубные воздействия на все, с чем соприкасается. До поры он никак не проявлял себя, но, как видно, перед нападением кромараг вставил в крестовину крошечный темно-сиреневый кристаллик, который и пробудил в оружии его губительную силу. Отличный боевой артефакт. Жаль только, что долго им живой человек не попользуется: слишком большую отдачу даст темная аура, слишком большой станет плата за такую силу. Другое дело — колдун или нежить, для таких тварей подобные вещи не опасны. Тобиус поднял клинок телекинезом и сотворил Лак Обновления, после чего облачил артефакт в эдакий золотистый кокон. Такая преграда должна была сдержать зло артефакта на какое-то время.
Следующая находка тоже была неприятной — тело Монго, разрубленное от левой ключицы и до паха. Несмотря на мороз, края раны успели загноиться — ведь несчастного рубанули проклятым клинком. Рубанули со спины, очень подло, очень точно и с большой силой.
— При жизни он казался не очень умным, но зато был силен и смел как тысяча шакалотов. То, что он погиб от такого подлого удара, печально, и мне жаль, что я не предотвратил этого… хотя и подозревал за Балахасом нечто. Господь, молю, помилуй душу этого язычника!
Найдя наконец свой жезл, Тобиус расчистил от снега площадку и с помощью геокинеза создал в ней нужных размеров углубление. Уложив останки Монго Бусхенглафа в эту могилу, маг воздвиг над ней высокий каменный кэрн, как того требовали традиции северян-эригейцев. На большом плоском камне сверху Тобиус своим ритуальным ножом высек строки на нескольких языках: сканди, вестерринге и тайнописи магов:
«Под сим курганом покоится тело Монго Бусхенглафа, могучего воителя, рожденного на острове Эриге. Он пришел в эти земли, чтобы завоевать себе трон конана Оры и одним из троих вышел против Ужаса Оры и среди сих троих одержал славную победу, о которой будут слагать свои песни скальды. Но другой из тех троих подло убил его ударом в спину. Третий же похоронил его и воздвиг над ним кэрн. Монго Бусхенглаф был отмщен, убийцу его поглотил гнев Оры. Единственный из троих, кто выжил, высек сии строки в скорби и воздал почести герою. Волшебник Тобиус Моль, магистр Академии Ривена».
Волшебник убрал нож и наложил на камень заклинание, которое должно будет разогревать его, чтобы любые снега рано или поздно растаяли и путник, случающийся в этих местах раз в сто лет, обязательно заметил бы черный кэрн посреди белой пустыни.
Тобиус наложил на Финеля Шкуру заклинание Перышко, сделав его почти невесомым, затем окутал его Прочными Путами и потихоньку полетел на восток. Дорога до Карденвига заняла несколько часов, и маг достиг его врат после полудня. В него не стали сразу стрелять из луков и арбалетов, что обнадеживало.
— Чего тебе, южанин? — долетело со стен.
— Открывайте, я вернулся!
— Пошел вон, пес…
