– В этой суматохе я даже не проводила ее. – Легкая тень сожаления скользнула по моему лицу. – Надеюсь, я не обидела ее.
– О, эта женщина отлично знает, на кого следует и на кого не следует обижаться. Такой пустяк совершенно точно ее не задел. Поверь мне.
– Какие у тебя с ней секреты?
Альваро на миг застыл с кружевной пелериной в руках, словно раздумывал – открывать мне тайну или нет, а затем искоса посмотрел на меня.
– В свое время она тайно обвенчалась с одним фламандским графом и родила от него ребенка. Филипп узнал об этом и хотел казнить ее мужа, а ребенка отдать в мужской монастырь, как бастарда. Я помешал королю и помог герцогине. Граф бежал на одном из моих кораблей, а вот ребенка Филиппу удалось спрятать. Долгое время его местонахождение было неизвестно, но я все же нашел его и подменил мальчика на другого, похожего. В данный момент ребенок находится на воспитании в монастыре госпитальеров на одном острове. С ним все в порядке. Однако из соображений безопасности настоящего сына герцогини, юного принца Альбоса, нам также пришлось отдать на воспитание порядочной семье торговцев в Брюгге. Эти люди ведут со мной дела, торгуют специями. Им можно полностью доверять.
– О боже! – прошептала я, едва шевеля губами. – Да он настоящий злодей, этот Филипп! Как можно разлучать мать и дитя?
– Это случилось восемь лет назад. Филипп сам тогда еще был юнцом, но уже показывал острые зубы.
– И что же, разве герцогиня теперь никогда не сможет забрать ребенка?
Сердце в груди больно защемило. Я попробовала представить, каково это – быть разлученной с собственным малышом, и тут же зажмурилась, гоня прочь даже саму такую возможность. Это ужасно, нестерпимо, невыносимо, не по-человечески.
– Пришла пора заканчивать безумное правление Филиппа IV. Он заплатит по всем счетам. Для начала мы добьемся того, чтобы суд над Вильенсами был общественным. В зал суда допустят простых горожан, всех желающих.
– И?
Я удивленно вскинула бровь, пытаясь понять, что стоит за его идеей.
– Этот суд повернется против него самого. Вот увидишь. Я буду по одному вытаскивать из кармана козыри, заставляя людей отвернуться от короля и потребовать восстановления закона и законной власти. К тому же капитаны пиратских судов, с которыми я сотрудничаю, готовы причалить в порт Донатоса по моему сигналу. И верные мне люди точат мечи в лесах Фландрии. Завтра они разобьются на небольшие группы и с разных сторон будут въезжать в Донатос вплоть до судного дня.
Я округлила от удивления глаза. Очевидно, герцог действительно решил всерьез заняться троном и его незаконным наместником.
В дверь постучали. Герцог замолчал и закрыл последнюю проинспектированную коробку.
– Войдите.
Скрипнули дверные петли, и в образовавшемся проеме показалось розовощекое лицо Розы.
– Ваше сиятельство, все готово к отъезду.
– Спасибо, дорогая. Можешь выносить коробки.
Девушка кивнула и осторожно прошмыгнула внутрь. Я же встала с кресла и взяла Альваро под руку.
– Мы отправляемся в очень опасное плавание. Что нас ждет в конце?
– То, что мы заслуживаем. Каждого в конце ждет то, что он заслужил.
– Ты хочешь сказать, что веришь в справедливость? – Я с сомнением качнула головой. – Мне кажется, этот мир и справедливость – понятия несовместимые.
– Я верю в себя, – улыбнулся герцог, а затем погладил мою руку. – И ты верь.
– Я верю. Ты единственное, во что я верю.
Мой полный нежности взгляд остановился на губах мужа, видневшихся в прорези на маске. Как же мне хотелось навсегда избавиться от этой тряпочки! Я мечтала своими руками изорвать ее в клочья, а затем бросить в огонь. Пусть сгорит дотла, проклятый кусок материи! Из-за ужасной несправедливости мой мужчина вынужден большую часть своей жизни скрывать лицо. Его бледная фарфоровая кожа не видела солнечного света, не знала загара. Маска стала его продолжением, частью его. И я боялась, справится ли он? Сможет ли расстаться с ней? Не станет ли цепляться за нее как за часть своего прошлого?
Герцог заметил смятение на моем лице, отражавшее все эти внутренние метания, и напряженно посмотрел в глаза:
– О чем ты думаешь?
– О маске, – честно ответила я.
– Ты хочешь, чтобы я снял ее?
– Да.
– Скоро. Уже очень скоро я избавлюсь от ненавистного бархата. Но этот козырь не должен пропадать даром. Мы выложим его на стол в подходящее время.
Альваро улыбнулся, затем медленно провел подушечками пальцев по моей щеке, а потом быстро поцеловал.
