– Иван, я шучу. Но варенье возьмите. Мне душа не позволяет бросить ягоды… варю вот… кручу… ставлю… для кого? Не знаю, – он вздохнул и указал на стул.
Мебель на кухне была старая, но чиненная. И чистая. Широкую столешницу прикрывала толстая клеенка. На подоконнике возвышались самовар и бутылки, в которых явно дозревало что-то алкогольное.
– Наливочка, – проследил за взглядом Владлен Михайлович. – Иван, мне правда крайне неловко, что вы стали свидетелем этой некрасивой сцены… вы же понимаете, что все угрозы…
– Просто угрозы.
– Именно. Не собираюсь я убивать этого поганца, хотя признаюсь, руки чешутся…
Он поскреб правой рукой левую, на которой виднелась свежая ссадина.
– И вы позволяете себя шантажировать?
– Увы, Иван, дело не во мне. Будь тайна исключительно моей, я бы просто настучал ему по шее, и пусть себе делает, что хочет. Я сплетен не боюсь. Не тот уже возраст.
– Владлен Михайлович, конечно, дело не мое, а…
– Чем он меня зацепил? – на носу полковника появились очки, и лицо преобразилось. Черты стали мягче, интеллигентней, не старый вояка, но…
…Кто-то, кто понравился бы Машке?
Пожалуй. Умиротворяюще спокойный, окруженный ореолом силы…
– Ах, Иван, знаю, что вы не сплетник, но… все просто и банально. Мужчина я еще не старый. Надеюсь, видный, и не так давно я свел знакомство с одной дамой…
…Машка?
Сердце екнуло.
А полковник не заметил.
– Особа очаровательная. Конечно, моложе меня, но тут уже ничего не попишешь. Мне она весьма по душе пришлась. Умна. Начитана. И суждениями обладает крайне любопытными… но есть у нее один недостаток в лице супруга. А супруг этот, пусть и сам далеко не образцового поведения, что, впрочем, нисколько нас не оправдывает, очень ревнив. Теперь понимаете?
– Не совсем.
– Иван, – с упреком произнес полковник. – Включите голову. Не так давно мы с моей… дамой сердца, скажем так, воспользовались длительной командировкой ее половины и пошли в театр. Естественно, она представила меня как своего старого родственника…
Он улыбался, кажется, радуясь этакой находчивости своей спутницы.
– Но увы, Сигизмунд, которого случилось встретить, оказался несколько более наблюдателен… хуже того, он заинтересовался и стал следить. Не за мной, за моей дорогой… женщиной.
Владлен Михайлович осторожно обходил имя.
…И не Машка.
Иван не ревнив. Он бы отпустил ее, если бы захотела…
…И не уезжал…
…Но с его работой, с дежурствами ночными… с постоянным цейтнотом, он что был, что не было…
– Выяснил кое-что и явился шантажировать. Она, естественно, обратилась ко мне. Грязная история, Иван. Неприятная. И я решил заплатить, все ж я человек небедный, но мне нужна была уверенность, что Сигизмунд будет молчать. Шантажисты – народец трусоватый, но жадный…
…Трусоватый. И он вряд ли бы решился на убийство?
– Вы поэтому пропустили встречу?
– Да, Иван, поэтому, – полковник перемешал варенье и выключил плиту. – Мне нужно было, чтобы эта мелкая юркая сволочь пришла сюда. Скажем так, для приватной беседы… я надеюсь, он правильно понял мои намерения.
Нехорошая улыбка. А ведь Владлен Михайлович в отличие от Сигизмунда не трус. И если вдруг случится надобность избавить мир от шантажиста, то эти загорелые руки не дрогнут… шею свернут и в колодец.
– Надеюсь на ваше понимание, Иван…
– Конечно, Владлен Михайлович… за варенье ваше… а если наливочкой поделитесь, то и вовсе забуду, что слышал.
– Где я живу?! – патетично воскликнул полковник, открывая дверцы старого буфета. – Поселок шантажистов!
…И убийц.
Темная пузатая бутыль встала рядом с банкой.
– Ах, Иван, – полковник отер край таза, к которому прикипели ягоды смородины. – Я весьма рассчитываю, что скоро вся эта история станет глупой
