Ерема чуял на себе внимательный братов взгляд. И не знал, куда спрятаться.
Рассказать?
Тогда надо будет не только об обряде, но о человеке, без которого этот обряд не совершить… и значит, о разговоре… нет, можно было бы соврать про то, что лист заветный в библиотеке отыскал, да только… не поверят.
И что с него, с листа?
Сам по себе — ничто. Тот, который к Ереме подходил, знал, что делал. Переписваючи заклятие, половину взял да вымарал.
Да только и того, что осталось, хватило, чтобы связь ослабела.
Успокоилась луна.
И Елисей спать стал сном глубоким, беспробудным, почитай. И если так, то, может, и вправду полный обряд разрубит связующие нити?
Елисей станет свободен.
И Ерема…
…он остался в библиотеке, надеясь, что тот, который подошел однажды, вернется. И опасаясь этой новой встречи, и желая ее всем сердцем своим. У него было, что спросить.
— Ты идешь? — Лис задержался и носом повел, язык высунул, воздух пробуя.
— Иди. Я еще… останусь.
Братец кивнул.
Глянул с неодобрением — мол, прежде-то не было меж нами тайн. Прежде не было. И теперь не будет. Просто… дело такое… магия на крови. И если уж мараться, то одному.
Елисей и без того натерпелся.
Ерема открыл толстенный талмуд, который взял просто, чтобы было. Читает человек, тяга к знаниям у него прорезалась. И за то хвалы удостоен быть должен.
…книга пустая.
…а обряд повторить надобно… и приходится раз в три дня, на полнолуние, стало быть, чаще… или реже? Полное бы описание получить, тогда, глядишь, Ерема и разобрался бы. Без него он, что слепой, тычется носом в углы, ищет чего… не находит.
— Доброй ночи, царевич. — Он все же пришел, человек без лица.
— И вам доброй. Как мне вас называть?
— Мором.
— Смело.
— Как уж есть…
— И чего вам от меня надобно? — Ерема не поворачивался. Он чуял, стоит Мор в шаге всего-то, но этот шаг разделяет их не хуже пропасти.
Кто он таков?
Не друг.
Но враг ли?
Добродей, которому известно больше, чем должно быть известно обыкновенному человеку. Нет, Ерема не столь наивен, чтобы поверить в бесплатную помощь. Весь вопрос в цене.
— Мне казалось, это я тебе надобен, царевич…
Тишина.
Библиотека местная и ночью открыта. Дежурит при ней старичок из слабых магиков, про которого говорят, будто назначен он был на сей пост еще первым ректором. Врут наверняка.
Даже магики столько не живут.
Старичок был глуховат.
Подслеповат.
И хватало его лишь на то, чтоб обходить огроменные залы со светляком, пересчитывая оставшихся студиозусов. Да и того довольно. На книгах небось не одно заклятье наложено. Недозволенное не вынесешь, а понесешь дозволенное — так и метку получишь.
Но все одно тишина. Благодать. Дрожит неровный светлячок, и вправду на светляка похожий, в банке запертого. Если прислушаться, слышно, как похрустывает что-то, поскрипывает…
— Решился? — Мор первым нарушил тишину, и в том увиделся признак слабости.
— Еще нет.
— Тогда зачем?
