Кивнув, Билл раскрыл оглавление.
– Через пару недель начинаются занятия в школе. И что тогда? Тебя отпустят?
– Мне урежут часы. Но уволиться я не смогу. Согласно условиям контракта, я должна работать весь октябрь. До конца месяца.
– Осталось всего два месяца, – вставила Джинни.
– Еще два месяца зачисток? – Шеннон покачала головой. – Еще два месяца…
– Не бери в голову.
– Возможно, тут что-нибудь есть, – сказал Билл. – Какая-нибудь дыра, которой мы сможем воспользоваться. Может быть, нам удастся вытащить тебя оттуда.
– Они умнее нас, – обреченно произнесла Шеннон. – Никаких дыр тут нет.
Она оказалась права. Если дыры и были, Билл не смог их обнаружить, однако прежде чем вернуть книгу дочери, он отсканировал на компьютер столько страниц, сколько успел.
Завтра можно будет изучить их более внимательно. Быть может, он все-таки найдет что-нибудь.
Билл пожалел о том, что рядом с ним нет Бена. И Стрита. Три головы всегда лучше одной.
Шеннон и Джинни легли спать рано, но Билл не чувствовал усталости, не хотел спать, был на взводе. Поцеловав Джинни и пожелав ей спокойной ночи, он засиделся у себя в кабинете далеко за полночь, отправив сообщения по факсу и по электронной почте двум сенаторам от Аризоны, нескольким членам законодательного собрания штата, в региональную службу надзора, в Ассоциацию предпринимателей, в Федеральную торговую комиссию, в ФБР, в Министерство торговли и вообще всем, кто только пришел ему в голову. Билл даже отправил факс в Даллас, в центральное управление «Хранилища», адресовав его лично Ньюмену Кингу, в котором подробно изложил свои претензии и подозрения, суть своего конфликта с «Хранилищем», потребовав освободить свою дочь от принудительных обязанностей, навязанных ей «Хранилищем», в нарушение всех законов и самой конституции.
Когда наконец Билл забрался в кровать, Джинни уже спала, тихо похрапывая. Он обнял ее и накрыл ладонью ей грудь. Джинни зашевелилась, застонала, прижалась задом к его затвердевшему члену. Биллу захотелось интимной близости. Прошло уже больше недели с последнего раза, но Билл сдержался, опустил руку жене на живот, закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы заснуть. Он очень этого хотел, но не мог. Предохраняться было нечем. У него не осталось презервативов, а у Джинни закончилась спермицидная мазь.
Завтра надо будет съездить в «Хранилище» и закупиться.
Глава 30
1
За неделю до начала занятий был назначен педагогический совет, и Джинни обзвонила всех своих знакомых-учителей, интересуясь, не хочет ли кто-либо, чтобы она его подвезла.
Никто не пожелал ехать с ней.
Джинни этого опасалась – на самом деле она поступила так как раз для того, чтобы выяснить настроение своих коллег. Однако вместо того, чтобы испугаться, занервничать, Джинни разозлилась, почувствовала в себе дополнительные силы и преисполнилась решимости не прогнуться ни под каким давлением.
Приехав в школу одна, она заняла место в первом ряду. Другие учителя заходили в зал, рассаживались, переговариваясь между собой, однако вокруг нее оставался круг пустых стульев, своеобразный искусственный барьер, преодолевать который не хотел никто.
Так продолжалось до тех пор, пока к ней не подсела Мег.
Джинни никогда в жизни не была никому так признательна, и хотя она никогда особенно не любила Мег, хотя их отношения описывались скорее выражением «коллеги по работе», чем «знакомые», она импульсивно пожала пожилой учительнице руку.
Та улыбнулась.
– Похоже, нам, изгоям, нынче лучше держаться вместе.
– А вы теперь куда ходите за покупками? – улыбнулась в ответ Джинни.
Мег рассмеялась.
– Так что здесь произошло? – спросила Джинни. – Почему все дезертировали?
– Понятия не имею. Меня никогда ни во что не посвящали, мне не поверяли свои тайны. Ты всегда была с ними более близка, чем я.
– До тех пор, пока вдруг не стала прокаженной.
– У тебя есть принципы, – сказала Мег. – У тебя есть честность. Пусть у нас с тобой совершенно разный подход к методике преподавания. Пусть мы с тобой спорим практически обо всем. Но одно у нас общее: мы обе стоим грудью за то, во что верим. И не отступаем перед лицом опасности. Я всегда восхищалась этим в тебе.
Джинни была искренне тронута.
– Спасибо.
