– Муррр, лучше я расскажу, – вмешался Серафим. – По некоторым причинам мой взгляд можно считать более объективным. Лучше нам всем присесть.
Я протерла глаза: мне показалось, что кресло манула само подползло к столу, перебирая ножками-лапами. Я села рядом, поглядывая на подозрительное кресло. Аллегра ткнула меня в бок, обращая мое внимание на стену напротив. Там по-прежнему висел заяц с приборами вместо глаз, и стрелка чудометра держалась на том же делении – «норм».
– Видишь, – прошептала она. – А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!
– Лилиана, – представилась женщина в очках, усаживаясь напротив меня. – Хозяйка ателье «Депрессивный хорек».
– Какое радостное название! – воскликнула Аллегра. – Ты очень красивая!
– Я знаю, детка, – усмехнулась Лилиана. – Ты тоже, я много про тебя слышала.
– Кто ты и что тут делаешь? – прямо спросила я.
– Выполняю свою работу, – ответила она. – Забочусь о том, о чем меня просили позаботиться.
– И кто же?
– Не волнуйся, я на твоей стороне.
Ох уж мне эти меркабурские персонажи! Хоть бы один не говорил загадками.
– В ней много потайного, но все в прекрасности, – шепнула мне Аллегра.
Когда мы все уселись, Серафим рассказал мне про Брецеля. Когда я узнала, что этот гад шантажировал Софью и требовал, чтобы она ушла вместе с ним, я не выдержала и выругалась:
– Кристофоро Коломбо, если бы я не ушла, уж показала бы ему, этому коню в пальто, как подделывать чужие воспоминания и красть у людей память! И зачем только я ушла!
– Если бы ты осталась, он бы сюда не заявился, – заметил манул.
– Хм. Конечно, бывало, меня побаивались студенты, но этот тип не похож на того, кого я могла бы напугать.
– Он боится вовсе не тебя. Просто он не может существовать в одном пространстве с Аллегрой, – сказала Лилиана.
– Как это не может?
– Твоя Аллегра для него – сильнодействующий яд, как солнечный луч – для вампира, – пояснил Серафим. – Он исчез за десять секунд до того, как ты вошла в эту комнату.
– Поэтому мы тебя так ждали, – заметила Лилиана. – Я уже начала беспокоиться, что кое-кто может застрять в Меркабуре – он никого из нас отсюда не выпускал.
– Я же говорила тебе: давай вернемся! – вставила Аллегра.
Вмешался Илья:
– Между прочим, Брецель нам заявил, что твоя маленькая девочка – подделка, и что это она увела тебя, чтобы познакомить с Маммоной, и ты вот-вот станешь маммониткой, а мы очень скоро последуем твоему примеру. А кто она, Инга? – Он с любопытством посмотрел на Аллегру. – Что в ней такого особенного?
– Вырастешь – поймешь, – ответила я, не заботясь о вежливости.
– Я умею радоваться, – гордо сказала Аллегра и задрала нос.
– Круто, – хмыкнул Илья. – Представь себе, я тоже.
Аллегра скорчила ему рожу.
– А куда подевалась Софья? – спросила я. – Надеюсь, с ней все в порядке?
– Уехала на поезде, – мечтательно сказал Аркадий. – Там, в окне, появился чудеснейший поезд, она села и уехала.
– На поезде?!
Серафиму с Лилианой пришлось повторить свой рассказ два раза, чтобы я в него поверила.
– Дио мио! Никогда не слышала ни про какие скрапбукерские поезда. Вы что, все меня разыгрываете?
– Серафим никого и никогда не разыгрывает, – сказала Лилиана. – Он терпеть не может пустую болтовню. Уж если он что-то говорит, то по существу.
– Что же мне теперь делать? – задумалась я вслух.
Я никак не могла решить, стоит ли говорить им про черную птицу из открытки самоубийцы.
Серафим наклонился ко мне и шепнул на ухо:
– Мы с тобой поговорим наедине.
Потом он выпрямился и громко объявил:
– Наше чаепитие сильно затянулось. Пора всем возвращаться!
