Всеединая, или она настолько истощена, что вместо «Бану» слышит «тану», или Русса опять пытается важничать, недотепа. Бансабира подняла голову, и спаситель, угадав намерение, на всякий случай положил ей ладонь на лицо. В груди все сжалось при взгляде в изумрудные глаза, утратившие все краски и даже саму способность блестеть.
Высокий, сильный, темный… Перед глазами плыло, когда Бану выходила. И от слабости, и от радости. Но сейчас, вблизи… Нет ничего, что заставило бы ее не признать черных и смешливых глаз Сагромаха Маатхаса.
– Это вы?
– Тану, вы едва держитесь на ногах, давайте я вам…
– Это вы, – выдохнула танша, вновь опуская голову. – Это вы… – Бану повторяла не просто с облегчением – Сагромах мог поклясться, в женском голосе звучало счастье.
Маатхас положил Бану ладонь на затылок и кивком подозвал бойца с кувшином воды.
– Вот, тану, держите. – Маатхас помог женщине, понимая, что ослабленные трясущиеся руки не удержат сосуд.
Бану припала жадно, почти исступленно.
– Не беспокойтесь, госпожа, – улыбнулся Маатхас, с трудом подавляя желание сгрести эту соломинку, спрятать в могучих руках от всего света, а потом собственноручно перерубить головы всем, кто довел ее до такого состояния. – Воды достаточно. До реки отсюда меньше получаса верхом, а до леса с сотней родников и того меньше. Я уже отослал людей наполнить все ваши мехи.
Бансабира никак не отозвалась, продолжая пить.
– Надеюсь, вы примете нашу помощь.
Бану с усилием отстранилась от кувшина и подняла на Сагромаха глаза.
– Ага, все приму. И помощь, и коней, и припасы. Не дадите – украду!
Маатхас и его окружение добродушно расхохотались.
– Напугала! – У Маатхаса отлегло от сердца: хвала богам, Бансабира сумела остаться самой собой, и даже в голосе зазвучали прежние интонации. Сильный, насмешливый, с властными нотками – те, что он вспоминал из ночи в ночь долгие месяцы. В душе Сагромаха расцвело.
– Слушай, Хабур, давай откупимся, а? А то от Матери лагерей всего можно ждать, как думаешь? – радостно воскликнул Маатхас.
Один из самых преданных сподвижников тана и его молочный брат Хабур попеременно смотрел на господина и женщину, которую тот поддерживал, и начинал понимать, почему Сагромах рвался сюда с таким упорством. Командир лазурной кавалерии Мантр и командир «воителей неба» Аргат, наблюдая, тоже переглядывались и посмеивались.
– Да не то слово, тан! – округлил глаза Хабур в притворном ужасе.
– Я вот сразу ей, сам, тысячу коней отдам! – добавил Мантр, коренастый и кряжистый, как дерево.
Мужчины продолжали смеяться, и Бансабира теперь тоже. Среди общей радости она различила до боли знакомый и родной смех, совсем рядом. Обернувшись, танша увидела усмехающегося Гистаспа, сползающего на землю по крепостной стене.
– Тану, осторожнее. – Маатхас с сомнением посмотрел на женщину, которая все пила и пила уже из третьего кувшина.
Они остались вдвоем в маленькой комнате, которую в замке занимала Бану.
– Угу, – нечленораздельно отозвалась женщина и продолжила пить. Наконец утерла губы тыльной стороной ладони, тяжело дыша. Живот мгновенно скрутило, Бансабира поморщилась, потерла виски запястьями. До того белыми и прозрачными, что Сагромаху казалось – он видит, как просвечивают кости.
Наблюдая за ней и с трудом сдерживая прорывающееся сочувствие, Маатхас пытался убедить таншу отдохнуть. Ей просто необходимо поспать! Но нет, Мать лагерей опять уперлась как осел и требует прежде всего рассказать новости.
– Как вышло, что вместо Руссы здесь оказались вы?
Легко, объяснил тан. Возвращавшийся из Пурпурного танаара обходными тропами Русса уже почти присоединился к силам их отца, Сабира Свирепого, когда его настиг сигнальный залп о помощи, который дали оставленные в тылу триста бойцов Бансабиры. Для пущей надежности, следом за залпами, гонца с донесением о, вероятно, бедственном положении Бану в стан Яввуза отправил Иден Ниитас, чьи дозорные на границах заприметили чужаков. Русса прибыл с весьма незначительными силами, которых явно не могло хватить, чтобы разогнать Шаутов, но оказалось вполне достаточно, чтобы помочь Маатхасу вырваться из окружения. Дальше было просто: Сагромах пообещал, что поможет Бансабире сам, а Руссу отрядил к Сабиру, за помощью. В конце концов, когда танша восстановится, ей потребуется свежая и пополненная армия, чтобы добраться до Зеленого танаара.
Бану после этих слов нахмурилась – с чего бы Руссе так безоговорочно верить Маатхасу? И с чего рассказывать, что она собралась именно в дом Аамут? Откуда Русса вообще об этом узнал? Его ведь не было рядом, когда Бансабира обсуждала с отцом стратегию и маршрут?
А… нет… кажется, последнее Бансабира рассказала брату сама, после разговора с Сабиром… хотя насчет первых двух вопросов уверена не была – разум и память подводили.
Стало быть, Русса сейчас ведет к ней войска, уточнила женщина вслух. Маатхас сообщил, что надеется на это, и продолжил рассказ. После того как ему
