– Зачем же умирать, если можно избежать смерти? А на полученные деньги ты сможешь устроиться на любой станции.
Егерь снова мотнул головой.
– Нет для меня места в метро. Ни в Полисе, ни здесь. Нигде нет. Да и жена заждалась.
Гончая хотела возразить, но Рубец опередил ее:
– Прощай.
Даже не обернувшись в ее сторону, он быстро зашагал прочь.
– Куда это он? – удивился фюрер, проводив взглядом удаляющуюся фигуру зверолова.
Гончая не ответила. Она вдруг задумалась, каково это – знать, что не сегодня-завтра умрешь. Вот Рубец узнал, и что? Он принял это известие, отказавшись от борьбы. Смирился с неизбежным. Хотя какая тут к черту неизбежность?! Дело даже не в том, что Рубец собрался на поверхность вопреки предупреждению. Он сдался! Он идет туда умирать, идет за собственной гибелью. Тогда уж честнее приставить ствол к виску и спустить курок. Бывший сталкер, потерявший на Полежаевской всех своих родных и близких, вызывал жалость, но не уважение. Гончая решительно тряхнула головой. Она никогда не станет такой. Никогда не сдастся. Будет сражаться, будет бороться за жизнь, пока не иссякнут силы. До самого последнего вздоха.
– Ну, чего ты?
Гончая обернулась на голос. Фюрер нетерпеливо смотрел на нее.
– Чего застыла? Идем, вот-вот начнется. Или увидела кого?
– Нет, мой фюрер. Все в порядке, – промурлыкала Гончая, снова натянув маску Валькирии, которую сняла, разговаривая с бывшим сталкером.
– Не зевай, а то пропустишь самое интересное.
Несмотря на кажущуюся заботу, тон фюрера оказался совсем не дружелюбным. Да и истинный смысл его предупреждения переводился несколько иначе: «Следи за обстановкой и не отвлекайся».
– Да, мой фюрер, – Валькирия почтительно кивнула и в знак того, что она все поняла, положила руку на пристегнутую к поясу пистолетную кобуру.
– Тогда за мной.
Фюрер взмахнул рукой, Гончая вспомнила, что точно таким же жестом он подзывал к ноге сторожевых собак, и начал подниматься по лестнице на стрелковую галерею, где в предвкушении крови азартно шумели собравшиеся на стрельбище «охотники».
Большинство из них не знали вождя Рейха в лицо, однако диковинный карабин с ложем и прикладом из натурального дерева и особенно то, что его сопровождает вооруженная женщина – любовница или телохранитель, выделяли его из толпы прочих стрелков. При приближении фюрера голоса затихали, стрелки сами отступали в сторону, освобождая путь, и ему это нравилось. Наконец фюрер остановился в центре галереи, откуда стрельбище было видно как на ладони. Впрочем, то же самое относилось и к самому фюреру. Его фигура представляла собой отличную мишень, особенно когда он встал у края галереи и оперся руками на барьер, как на край трибуны во время публичных выступлений.
– Мой фюрер, пока охота не началась, вам лучше присесть, – обратилась к своему кумиру Валькирия. – Так будет безопаснее.
Но тот в ответ вызывающе вскинул голову.
– Никогда вождь Рейха не прятался и не будет прятаться от своих врагов!
Гончая не стала спорить, хотя могла напомнить несколько эпизодов из прошлого, опровергающих это утверждение.
– Как вам угодно, мой фюрер.
«Дело твое. А пристрелят – невелика беда. Никто горевать не будет».
Несмотря на вызывающе крамольные мысли, Валькирия переместилась за левое плечо фюрера и пробежала взглядом по лицам собравшихся на галерее стрелков, но тех, похоже, занимала только предстоящая охота.
Наконец лучи прожекторов сошлись в одной точке, и в центр освещенного круга вышел главный распорядитель охоты, которым оказался уже знакомый Гончей старший четверки егерей, остановивших дрезину фюрера на подъезде к охотничьему полигону. При появлении распорядителя стрелки на галерее одобрительно загудели. Фюрер тоже присоединился к ним. За общим гомоном десятков глоток Гончая не расслышала, что сказал распорядитель, да ее это и не интересовало. Она нашла интересующего браминов человека, выяснила у него все, что следовало, и теперь все ее мысли были только о предстоящей встрече с Майкой. Гончая решила, что сначала повидается с девочкой, а уж потом отправится к браминам в Полис. Ничего с ними не случится – подождут.
Тем временем шум на галерее усилился. Орущие стрелки затопали ногами, а самые нетерпеливые и возбужденные еще зачем-то принялись стучать прикладами по ограничительному барьеру. Они и сами напоминали сейчас стаю беснующихся зверей. Выпусти их на полигон, и последние различия с хищниками окончательно исчезнут.
Гончая посмотрела вниз. Распорядитель, объясняющий правила охоты, уже исчез. Теперь лучи прожекторов беспорядочно метались по полигону, еще более раззадоривая стрелков. Гончая подумала, что самые одуревшие и нетерпеливые из них когда-нибудь свалятся с галереи прямо на головы мутантов и из охотников превратятся в добычу. В этот момент со стороны нежилого туннеля, где располагались клетки с отловленными монстрами, взлетела красная ракета, являющаяся сигналом к началу охоты.
