Вокруг защелкали затворы, стрелки вскидывали оружие, приникая к прицелам. Фюрер не составил исключения, слившись в одно целое со своим роскошным карабином. И никто, кроме Гончей, не обратил внимания, как что-то пошло не так.
Ракета, которая должна была взлететь вертикально вверх и там разбиться о потолок станции, прочертила косую дугу и врезалась в решетчатое ограждение галереи, забрызгав искрами ближайших стрелков. Вслед за ракетой на стрельбище хлынули выпущенные из клеток хищники – два, пять, шесть… Потом Гончая перестала считать, почувствовав, что настил галереи дрожит у нее под ногами.
Вокруг гремели выстрелы. Фюрер тоже выпалил из своего замечательного карабина, но судя по отсутствию радостных воплей, ни в кого не попал. А галерея раскачивалась все сильнее. Теперь Гончая с трудом держалась на ногах, балансируя, чтобы не упасть. Охотникам это удавалось хуже. Несколько человек попадали на настил. Кто-то от тряски всадил заряд картечи в бок соседу, крупная дробь зацепила и другого стрелка. Тот пронзительно завизжал, первый, с развороченным боком и прошитыми картечью внутренностями, не успел даже вскрикнуть.
Гончая бросилась к фюреру.
– Надо уходить!
Но охваченный азартом «любовник» не внял ее словам, да еще и оттолкнул фаворитку плечом. По стрельбищу от укрытия к укрытию металась бледная человеческая фигура с куском шкуры на бедрах – пойманный егерями дикарь! Именно его фюрер безуспешно пытался поймать на прицел.
– Сейчас здесь все рухнет! – попыталась докричаться до фюрера Гончая. Но ее голос заглушил грохот падающих опор, на которых держалась галерея.
– Отвали! Я должен достать этого урода!
Фюрер навалился всем телом на выгнувшееся под его весом ограждение, только так он мог сохранить равновесие, и снова выстрелил. Гончая почти не услышала выстрела – вокруг трещало и гремело падающее железо разваливающейся галереи, лишь заметила вспышку вырвавшегося из ствола пламени. Однако скачущий по стрельбищу дикарь вдруг споткнулся на бегу, неуклюже подпрыгнул на одной ноге и упал.
– Есть! Готов! – во весь голос заорал фюрер.
Но его радость оказалась преждевременной. Уже через секунду дикарь снова вскочил на ноги, по-звериному хищно оглянулся и выбросил пустую руку в сторону фюрера. Нет, не пустую! В луче прожектора перед глазами Гончей что-то мелькнуло, а в следующее мгновение брошенный дикарем камень ударил фюрера в лоб. Последнему повезло, что их разделяло не менее двадцати метров, иначе дикарь почти наверняка проломил бы вождю Рейха голову. Фюрер взвизгнул от боли и отшатнулся от ограждения. Воспользовавшись моментом, Гончая схватила его сзади за ремень с патронташем и изо всех сил потянула на себя.
– Бежим! Да шевелись же ты!
Наконец-то он обратил на нее внимание и оглянулся! И в этот момент настил содрогнулся от мощного толчка и исчез у них из-под ног.
«Как во время обвала», – успела подумать Гончая.
Она поняла, что оказалась в воздухе и вместе с фюрером куда-то летит. Потолок станции и часть обрушившейся галереи промелькнули перед глазами, потом все заслонила стремительно надвигающаяся бетонная стена, изрытая глубокими трещинами. Гончая врезалась в эту стену, так что в груди затрещали ребра, и покатилась в сторону, судорожно пытаясь сгруппироваться и уберечь от ударов лицо и голову.
Через какое-то время ей удалось остановиться. Стена оказалась не стеной, а полом платформы, превращенной в стрельбище. И сейчас здесь властвовали выпущенные на свободу хищники! Кого-то из них охотникам удалось подстрелить – в нескольких метрах от себя Гончая увидела сраженного выстрелами монстра, лежащего в луже крови, кажется, это был мутировавший волк. Гончая редко выбиралась из метро на поверхность, только при крайней нужде, и плохо разбиралась в тварях, заселивших обезлюдевшую Москву. Но большинство отловленных егерями чудовищ были еще живы и, как и охотившиеся на них люди, жаждали крови.
Внезапно Гончая поняла, что почти не слышит стрельбы. Начавшаяся в первые секунды охоты беспорядочная канонада сократилась до нескольких одиночных выстрелов. Она не строила иллюзий. Те из «охотников», кто успел удрать до обрушения галереи, давно покинули полигон. О том, что случилось с так же сорвавшимися вниз, не хотелось даже думать. Выжить здесь можно было единственным способом – как можно скорее выбраться с захваченного монстрами стрельбища.
Гончая вскочила на ноги и тут же с криком опрокинулась на спину. Правая нога взорвалась такой болью, что глаза едва не вылезли из орбит.
«Неужели перелом?!» – пронзила сознание ужасная мысль. Ни крови, ни вздутия от разошедшихся костей она не видела, но боль в ноге не проходила, наоборот, только усиливалась. Справа раздался стон. Обернувшись, Гончая увидела фюрера. Он сидел на полу и очумело тряс головой. Половина лица у него была в крови, но фюрер, похоже, не замечал этого. Рядом лежал его роскошный охотничий карабин, который можно было использовать не только как оружие, но и в качестве костыля. Гончая решила, что карабин – это ее реальный шанс остаться в живых и выбраться с полигона, и, перевернувшись на бок, чтобы не травмировать поврежденную ногу, быстро поползла в сторону фюрера.
Она почти добралась до цели, до карабина оставалось не более метра, когда за спиной раздался протяжный звериный рык. Гончая изо всех сил рванулась вперед, схватила карабин и, перевернувшись на спину, оказалась прямо перед этим обладателем грозного голоса.
Чудовище, которое она увидела перед собой, походило на застреленного волка, но оно было больше, много больше убитого хищника. На вздыбленном
