– Я… не… – выдохнул Танос.
Тут он вспомнил. Чар-Нак. Тот связист, которого Терен-Сас – настоящий Терен-Сас – пытался убить в ходе операции на другой планете.
– Смотрю, ты теперь знаменитость, – усмехнулся Чар-Нак.
– Нет… не Терен-Сас.
– Нет.
– Ты… служил с ним, – Танос попытался вывернуть шею так, чтобы оказаться лицом к лицу с нападавшим. – Разве ты не видишь?
Давление костыля на горло чуть ослабло, и Танос смог взглянуть в лицо Чар-Наку. Его ждало разочарование. Глаза Чар-Нака были белесыми, утопающими в красной рубцовой ткани, покрывавшей почти все его лицо.
Он был слеп.
Танос почувствовал, как что-то холодное уткнулось ему в живот – протонный пистолет, прикрепленный к торчащему из шеи Чар-Нака кабелю. Механический голос Чар-Нака даже не дрогнул.
– Пришло время тебе почувствовать, как радиация сжигает твои внутренности.
Таноса охватила паника. Он извивался, брыкался, пытаясь вырваться, но тщетно. Чар-Нак идеально все спланировал.
– Это тебе за Сере-Нах.
Боль затмила все его сознание. Последовала яркая вспышка, и Танос почувствовал, что падает. Последним, что он увидел, было ужасное, покрытое шрамами лицо. И больше ничего.
Ничего.
– Танос, я твоя смерть! Я выследил тебя сквозь звезды, сквозь глубины…
– Эй! – воскликнул Ракета. – Чувак, ты с кем говоришь?
Дракс-Разрушитель смутился. Он взглянул на мерцающий над головой уличный фонарь, а затем на своего миниатюрного товарища.
– Я практикуюсь, – ответил он.
– Скоро увидим, насколько хорошо ты выучил роль, – сказала Гамора.
Перед ней была массивная деревянная дверь – запасной выход военного министерства.
Она спустилась сюда на лифте из покоев Высшего Разума. Теперь оставалось лишь ждать.
Тьма опускалась на город из камня и металла. Чуть поодаль, рядом с бездомным ветераном, сидел Грут, весьма оживленно жестикулируя своими ветвистыми конечностями. Похоже было, что между Грутом и ветераном шла бурная дискуссия, но, принимая во внимание ограниченный словарный запас Грута, Гамора и представить не могла, на какую тему они могут говорить.
– А здесь тихо, – сказал Питер Квилл.
Он сидел прямо на тротуаре рядом с дверью в министерство, возясь с каким-то неказистым на вид устройством. Его красная куртка и абсолютно человеческий облик выделялись среди всей компании как бельмо на глазу.
– Похоже, все кри участвуют в заварушке.
– Ну и хорошо, – произнес Ракета, поудобнее хватаясь за огромную, больше него самого, винтовку. – Гам, а ты уверена, что Танос здесь?
– Конечно. Я его в любом обличье признаю, – она потупила взгляд. – Квилл, ты чем там занят?
– Хочу настроить приемник на частоту космопорта, – ответил он.
Он вытянул из устройства пару длинных металлических штырей и раздвинул их так, чтобы они образовали подобие буквы V. Гамора мельком взглянула на дверь, и присела рядом с Квиллом, чтобы лучше рассмотреть, чем он занимается. Питер пошевелил штырь, и на крошечном черно-белом экране появилось двухмерное изображение. Группа солдат позировала на груди поверженного Часового. Одна женщина-солдат торжествующе держала над головой оторванную руку робота.
Гамора ткнула в устройство пальцем.
– Еще один земной прибор?
– Ага, в детстве я смотрел по нему «Доктора Кто».
Квилл еще пошевелил штыри, которые, как теперь догадалась Гамора, служили антеннами, и изображение стало четче.
Посреди космопорта возник голографический образ Высшего Разума, и все солдаты обратили свои взоры к нему.
– ВОИНЫ КРИ, – несмотря на двукратную обработку – через саму голограмму и примитивный передатчик Квилла – голос Высшего Разума невозможно было не узнать. – В ЭТОТ ДЕНЬ ВЫ ВНОВЬ ДОКАЗАЛИ, ЧТО НАШ НАРОД НЕРАЗДЕЛИМ…
Квилл выключил звук.
– Что ж, с восстанием кри разобрались, – сказал он.
К ним подскочил Ракета, не выпуская из рук винтовку.
