В ослепительном блеске он заметил темный силуэт.
Черные волосы, тонкая фигура. Танос обрадовался. Она? Смерть пришла к нему?
Он протянул руки и попытался встать. Почему раньше ему не приходило в голову, что скорейший способ стать ближе к Смерти – умереть?
– Что, – раздался голос, – просишься обратно к мамочке?
Таноса постигло разочарование. Присмотревшись, он понял, что перед ним невысокая женщина с большими глазами и осуждающим взглядом.
– Опять у тебя ничего не вышло, – сказала она.
Не в силах посмотреть ей в лицо, он отвернулся.
– Думал, она примет тебя? – с издевкой продолжил призрак матери.
– Примет, – Танос вытянул окровавленные руки. – Я умираю, и скоро буду рядом с ней.
– Ты будешь с ней не как возлюбленный, а как раб, – призрак указал на себя. – Фантом, такой же, как и я, обреченный барахтаться в грязи ее царства.
– Я служил ей, – сжал кулаки Танос. – На Сакросанкте и Хале я сеял хаос и опустошение во имя нее. Я принес ей в жертву множество душ!
– Пару десятков, если быть точным. По космическим меркам – сущая мелочь.
– Я мог сделать больше. Империя Кри пала бы к моим ногам.
– Но ты ничего не добился и ничему не научился. Ты следуешь теми же извилистыми путями, действуешь по одному и тому же плану и из раза в раз повторяешь одни и те же ошибки.
– В этот раз я не должен был потерпеть неудачу! – возражал Танос. – Мой убийца… хотел убить совсем другого!
– Того, чьи грехи ты взял на себя, – ответил призрак, – как будто бы у тебя своих мало.
Танос отвернулся, морщась от невыносимой боли в животе. Мать насмехалась над ним. Он лежал, истекающий кровью и неспособный подняться, но даже в эту, и без того самую позорную минуту в его жизни, она позволяла себе издеваться над ним.
– Мама, – прошипел он, – если бы только ты на самом деле оказалась сейчас рядом. Я вырвал бы твое сердце и сожрал бы его, а потом повторил это снова и снова.
Губы призрака растянулись в жуткой улыбке.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За подтверждение моих суждений.
Призрак начал таять, становясь бесплотным. Сквозь силуэт забрезжил свет.
Таноса охватила паника.
– Постой! – воскликнул он.
Свет разгорался все ярче, заполонив собой все вокруг. От призрака остался лишь контур, словно очерченный карандашом.
– Постой! – взмолился Танос. – Останься! Я не хочу умирать!
– Неужели? – голос донесся до него издалека. – Тогда чего же ты хочешь?
– Чего угодно, только не умирать!
Танос почувствовал неожиданную паузу, как будто кто-то щелкнул выключателем или остановил играющую пластинку – а вместе с ней и течение времени. Свет сжался вокруг его беспомощного тела.
Призрак матери нависал над ним, четко различимый, с презрительным, обвиняющим взглядом. Позади возвышался Шкаф Бесконечности. Его дверцы из красного дерева были широко распахнуты.
– Ты хотел сказать, что не хочешь умирать в одиночестве, – произнесла мать.
Он не поверил своим глазам. В бурлящих глубинах Шкафа, как обычно, мелькали образы – люди, кри, ши’ар. Некоторые казались ему знакомыми, словно прошлые, давно забытые жизни.
– Я справлюсь, – сказал он. – Я восстану из пепла и докажу, что достоин ее.
Призрак повернулся к Шкафу.
Образы кружились все быстрее, превратившись в калейдоскоп глаз, туловищ, ног. Слишком много обличий, чтобы выбрать одно. Слишком много жизней.
– Дай мне еще один шанс, – взмолился Танос. – Последний шанс.
Круговорот образов замедлился. Наконец, остался лишь один – смуглый гуманоид среднего роста. Глаза его были карими, волосы – коротко остриженными. В его облике не было ничего примечательного.
– Хорошо, – сказал Танос, – хорошо, я согласен.
Мать вновь оказалась с ним лицом к лицу. Ее силуэт начал расплываться, превращаться в туман.
