меня даже скулы свело от звука, с которым пули пробивали кирпичные стены.
— Аккуратно бьют, — закашлялся Тревельян и тягуче сплюнул на пол, — суки… поверху стреляют! Так, чтобы Русланчика нашего не зацепить.
— Снайперы, мать их так… — прошипел Нардин и посмотрел на меня. — А сам чего молчал?
— Это я молчал?! А кто кричал: «Лежать!»?
— Стрелять надо было, а не кричать. Снайпер, раздери тебя дьявол…
— Хорош уже ругаться, мужчины! — Снупи поднял голову. — Отношения потом будем выяснять. Слушать, конечно, увлекательно, не спорю, но давайте поближе к делу. Нас сейчас раскатают по земле тонким слоем…
Медленно оседала пыль, и в комнате стало чуть светлее. Надо понимать — оттого, что мы остались без крыши. Да, крупнокалиберный пулемет творит чудеса. Судя по шелестящему звуку, это русский НСВ-12,7 «Утес». Популярная вещь на землях Джохар-Юрта. Не зря его в тех краях красавчиком называют. Стрельба закончилась. Разбили крышу, продырявили кирпичные стены на уровне человеческого роста и затихли.
Мы, отплевываясь от пыли, заняли позиции. Тревельян тихо ругался и перетягивал ногу бинтом — видимо, зацепило каким-нибудь осколком. Поль устроился рядом с окном и, зло скалясь, пересчитывал патроны. Максим Селезнев лежал у входа и осматривал подходы к дому. Я? Пытался свернуть сигарету из обрывка бумаги и табака. Свернул — и с большим наслаждением закурил.
— К нам гости, — через несколько минут сказал Максим.
— Кто такие?
— Судя по мордам — родственники Руслана.
— Много?
— Трое. С белым флагом идут, твари…
— Этого нам еще не хватало…
— Эй, живой есть кто? — раздался гортанный крик. — Иди сюда, говорить будем…
— Вот это встреча! — Поль осторожно выглянул, присвистнул и посмотрел на меня. — Наш старый знакомый!
— Кто именно? — насторожился я.
— Младший брат Умара Гаргаева.
— Твою… парижскую бабушку! Неужели Мансур?
— Он самый. Собственной персоной.
— Только наших с тобой кровников здесь не хватало для полного счастья, — буркнул я, но Нардин не ответил. Грустно усмехнулся и посмотрел в окно.
— Мир тесен… — хмыкнул Тревельян.
— Вы там как, живы? Свиньи… — опять послышался этот голос. — Или в штаны наложили?
— Иду! — крикнул Снупи. Он уже поднялся, но я поморщился и покачал головой.
— Не лезь, Эдвард. Восток, как говорил один киношный персонаж, — дело тонкое. Будет лучше, если с Мансуром буду говорить я.
— Ты уверен?
— Да. Если что, — я кивнул на Вараева, — убейте эту падаль. И голову отрежьте.
— Не переживай, — сказал Нардин, — все сделаем в лучшем виде. Ты, главное, не горячись там особо. Тяни время.
— Толку от этих проволочек…
— На тот свет никогда не поздно.
— Сам не хочу. — Я поднялся и сплюнул на пол.
— Вот и славненько.
— Выхожу! — крикнул я. — Смотри не выстрели с перепугу!
В ответ донеслось несколько непонятных фраз и раздался хохот. Мальчикам, смотрю, очень смешно. Ну-ну… посмотрим, кто будет смеяться последним.
Отложил «Винторез» в сторону, расстегнул пистолетную кобуру и сунул гранату в карман брюк. Мало ли что — кто там знает, как дело обернется? Не дай бог, конечно…
— Карим, — окликнул меня Поль, — не дури…
— Я что, совсем больной?
— Вот именно.
Метрах в двадцати от дома стоял смуглый и черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Окладистая борода светилась седыми прядями. На голове была небольшая кожаная шапочка черного цвета — пяс. Парни из Демидовска называют их вайнахскими тюбетейками.
