– Я вам что, умертвие, которое может работать круглосуточно? Не хочу провести остаток жизни за прилавком.
– Ты будешь музой таверны.
– Обалдеть, как звучит.
– Да ла-а-адно. Давай я открою таверну, найму людей, а тебе буду платить просто за идеи? Говоришь – котелки с разноцветными орехами, и оп! Новинка покоряет сердца покупателей, а тебе денежка за идею. Бутерброды с плавленым шоколадом? Оп, попробуйте новый рецепт от музы заведения!
Я недоверчиво взглянула на мужчину. Шутит он так, что ли? То работай без выходных и смотри, как я счастлив со своей невестой, то давай мне идеи, я буду за них платить. Может, Фолкрит-старший – алкоголик? Это объяснило бы перепады настроения.
– Ты скоро закрываешься? – спросил Дрэвис. – Может, выпьем…
Но что именно хотел предложить мужчина, я так и не узнала – в лавку ввалилась фея в компании еще одной феи. Вторая фея была полной противоположностью клиентки. Худая – я бы даже сказала, тощая, суетливая. Она за полминуты осмотрела всю лавку и остановилась взглядом на мне.
– Здравствуйте! – тараторила фея тоже очень быстро. – Мне подруга посоветовала вашу лавку! Говорит, у вас есть диетический шоколад! Я, знаете ли, очень боюсь потолстеть, мгновенно набираю килограммы!
– Так вот как выглядит переселение душ, – тихо прокомментировал Дрэвис. – Они явно перепутали тела.
Пришлось ударить его под столом ногой.
– А что это у вас с лицом? Почему оно разноцветное и в шоколаде? – спросила фея номер два.
– А это у нас новинка, шоколадные обертывания, – вдруг влез Дрэвис. – Очень полезно, знаете ли, для здоровья. И вес снижают, и аппетит.
– А аппетит как?
– Ну… шоколад впитывается через кожу и не хочется есть.
Я почти вознамерилась лезть на второй этаж. Сейчас феи будут нас бить, возможно – ногами.
– Хм… очень интересно!
Женщины переглянулись и хором выдали:
– Возьмем бочку на пробу!
Я подавилась воздухом и сдавленно пропищала:
– У меня столько нет.
– Привезем! – заверил Дрэвис. – Заходите завтра после обеда за своей… кхм… обертывательной бочкой.
Довольные феи набрали конфет и ушли. Я устало подумала, что надо бы перевернуть табличку на «закрыто» и не выползать из лавки вплоть до утра. Насыщенный выдался денек, ничего не скажешь.
– Ну и что за ерунду вы тут несли? Какое еще обертывание? Снижает аппетит?
– Кексик, не ругайся, завтра продадим им бочку с шоколадом. Они приходят сюда посмотреть на тебя, так почему не воспользоваться популярностью? К тому же я даже не соврал. Пару лет назад я летал к морю, там очень популярны разные обертывания среди женщин, жаждущих омолодиться. Можно еще открыть салон красоты «ШокоМагия». Как тебе?
– Вам бы тоже музой работать. Музом скорее… в костюме кекса пойдете посетителей зазывать?
– Вредная! – снова фыркнул Дрэвис.
Потом вдруг наклонился и поцеловал. Я растерялась и вскинула руку, не зная, то ли останавливать его, то ли обнять, потому что сердце как-то вдруг пустилось в пляс, и…
Хлопнула дверь. Я испуганно отпрянула от Дрэвиса, чуть не снеся стул, а он нахмурился и обернулся. Разъяренная и шокированная Сара стояла в дверях. Ее взгляд обжигал, а руки чуть подрагивали, словно с них вот-вот должно было сорваться заклятье.
Но удержалась. Развернулась и выскочила прочь. Я, к собственному удивлению, ощутила нереальную волну стыда. Вот почему Саре плевать, что она поступает по отношению ко мне нехорошо, а я никак не могу отделаться от этой мысли? Ненавижу!
– Дейзи, я должен ее успокоить, – мрачно сказал Дрэвис.
– Она же ваша невеста.
Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать. Но передумал и тяжело вздохнул.
– Не приходите больше просто так. Я не хочу, чтобы Сара из-за вас еще больше меня ненавидела. Она умеет быть неприятной.
Когда он ушел, тишина в лавке стала нестерпимой. Я двигалась словно в тумане: перевернула табличку, заперла дверь и начала убираться. Котелки накрыла пергаментом, чтобы наутро выставить на продажу, а все лишнее складывала в большой мешок.
– Только не говори, что тебе стыдно перед сестрой. – Крин появился в зеркале и укоризненно покачал головой.
– Стыдно.
– А я думал, ты хотела ей отомстить.
– Не знаю. Не так, наверное. Я хотела сделать что-то смешное, чтобы Сара опозорилась, чтобы над ней посмеялись. А этот путь явно не мой.
