шляпу.

– Имя?

– Арахон Каранза Мартинез И’Грената И’Барратора.

Чиновник на миг поднял взгляд над табличкой и окинул его быстрым взглядом. Люди с благородными именами попадались ему нечасто, но не было подобное и чем-то небывалым. Война разрушила множество родов.

– С каким делом ты пришел?

– Хотел просить о вспомоществовании за заслуги перед короной.

– А каковы твои заслуги?

– Восемь лет на фронте, Третий Королевский Полк. Принимал участие в наступлении Брунилли во время второй осады Коппендама. Во время третьей был ранен при штурме. Потом – битвы под Риазано, Хаупштемом, Дорпфтом, ранен вторично. Захват Лервальда. Кавалерийский орден, Крест Отважных. Доброволец из черной сороковни.

И’Барратора произнес это все быстро, без цветистых вступлений и перечисления меньших стычек, как бывало в привычке у ветеранов. На самом-то деле славнейших своих дел он не назвал, поскольку доныне должен был удерживать это в тайне.

– Черная сороковня? – ладонь писца замерла над табличкой.

И’Барратора печально улыбнулся. Писцу было самое большее шестнадцать весен. Люди в его возрасте часто не в силах были назвать главнейших из генералов и перечислить битвы недавно законченной войны, а тем более ее меньшие эпизоды.

– Я был одним из сорока человек, которые поехали с Черным Князем в Бруншвию отбить милостиво властвующего над нами монарха Герменеза Первого. И, что очевидно, взяв во внимание то, что я здесь стою, оказался одним из семи, кто вернулся.

Писец широко раскрыл глаза и минуту смотрел то на Арахона, то на таблицу.

– И… кто-нибудь может это подтвердить?

– Ты можешь расспросить у Черного Князя, но я слышал, что он впал в немилость. Надеюсь, ты не обвиняешь во лжи ветерана королевского полка?

Похоже, этого писцу хватило. Он что-то буркнул и отодвинулся в сторону. Арахон И’Барратора кивнул, а потом двинулся вверх широкими, длинными ступенями, в конце которых виднелись врата в нижний сад. За его спиною раскинулась захватывающая панорама Серивы.

Дворец стоял на возвышении, названном без всякой фантазии Замковым холмом. С вершины были видны спускающиеся к морю городские крыши, оба залива и крохотные силуэты кораблей. Кое-кто говорил, что этот холм состоит не из земли, а из руин предыдущих дворцов. И всякий, кто хоть немного знал историю, считал это вполне правдоподобным.

Еще до того, как сюда прибыли ибры, на склонах над заливами возносился замок вастилийского владыки – почти наверняка пирата, каковыми были все первые короли побережья. Это не помешало вастилийским патриотам именовать того короля, упомянутого в хрониках лишь половиной предложения, Генриком І Основателем. Через тысячу лет оный грабитель и насильник сделался символом чего-то намного более важного: стал поводом для погромов меньшинств Серивы. Доказательством того, что город сей всегда был вастилийским.

Так или иначе, Генрик І Основатель кончил плохо. Касающаяся его часть предложения в старой хронике перечисляла северных владык, пойманных и насаженных на кол воинственным королем ибров.

Замок Основателя, ежели таковой когда и существовал, поскольку в те времена многие из князей обитали в простых башнях либо укрепленных камнями домах, был разрушен, а на месте его выросла ибрийская крепость из утрамбованной земли. Под нею осели ибры, мигрировавшие из своих равнин за Саргассовым морем во время Эры Бесконечного Дня, что превратила их родину в раскаленную пустыню. За триста лет перед новой эрой эту первую крепость разобрал ибрийский реформатор Монахим Салеси. На ее месте он поставил дворец красного песчаника, но через пятьдесят лет тот сожгли бедные рыцари Вастилии во время грабительского похода, вошедшего в историю как малая реконкиста.

В те времена заморские владения ибров уже пребывали в упадке. То самое единство, которое привело их к победам (поскольку взрослые ибры подвергались религиозному ритуалу Единения, чтобы на самом деле стать единым общим сознанием), стало причиной того, что они сделались пассивными, менее быстрыми разумом, чем агрессивные народы Севера.

Вастилийцы нападали и сжигали Сериву еще не единожды, всякий раз свергая властителей и назначая правительства, которые тут же распадались из- за внутренних разногласий и сражений за трон. И тогда настойчивые темнокожие горожане снова и снова отбирали у них бразды правления. На руинах прекрасной резиденции Монахима Салеси возникли как ибрийский сенат, так и поместье вастилийского короля.

Это странное, напряженное состояние нарушилось после нового завоевания. Захватчики пришли не из-за моря, а с Востока. На больших трехрядных галерах приплыли анатозийские воины в тяжелых панцирях, с резвыми конями, отрядами боевых евнухов, тенемастерами и тенестрелами. После семи дней осады они захватили Сериву, но не изгнали ее обитателей, а всего лишь добавили очередную расу в этот горячий южный тигель.

Холм снова сровняли с землей (согласно анатозийским миниатюрам, уже тогда он заметно поднимался над крышами окрестных домов), и на этом месте встали цитадель и храм с золотым куполом, в коем анатозийцы славили своего единого бога. Серива оставалась в их руках четыре столетья, сперва как

Вы читаете Тенеграф
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату