вслух.
– Что там?
– Любуйся, – я повернул дисплей к Соломину, одновременно придерживая оружие за цевье. Агата заложила полукруг, огибая несущиеся на полном ходу лёгкие вездеходы: её великолепные камеры позволяли разглядеть каждую деталь. Один внедорожник, поднимая шлейф пыли, вырвался вперёд, двое догоняли. Машины как по нитке шли в нашу сторону. – Никак, проводить решили. Сволочи, мы тут как на ладони будем. Надо Анне срочно…
– Погоди-ка, – перебил меня аудитор. – Тут что-то не так. Те, что идут первыми – водитель в форме, другой в повседневке, и погоны… Света, взгляни?
Но я уже и сам видел, как пассажир первой машины, улучив момент, перегибается через и стреляет по отстающим – золотисто-красные в лучах восхода искры гильз сыпанули за борт. Не попал, разумеется – только не на такой скорости.
– Это папа! – вдруг заорала, не сдерживаясь, Мамедова. Я едва не нажал на спуск и не выронил компьютер – так это было неожиданно, а постепенно расходящиеся по сторонам железнодорожники разом вздрогнули. – Там, на первом багги!
– Ты уве…
– Он! Я вижу! Знаю! – у девушки приключилась натуральная истерика. – Они в него стреляют! Надо помочь! Егор! Сделай что-нибудь!!!
«Чем?!» – хотел спросить я, но не успел. Изображение рывком дернулось, сменился угол зрения и появился прицельный маркер. И в ту же секунду вертолёт нырнул в пике со смещением, одновременно активируя пушку. Поток яркого пламени на мгновение ослепил носовые сенсоры, а когда изображение переключилось опять на турельную камеру, над степью уже опадала стена перемешанного с пылью огня, из которой, кувыркаясь, вылетали горящие обломки.
– А? Спасибо! Спасибо!!! – близко-близко под днищем Агаты пронёсся и остался за кормой вездеход генерала Мамедова, что заставило его дочку забыть о «собаке» в руках. Кажется, она меня даже поцеловала в щёку от избытка чувств, но я не обратил на это внимание. Датчик горючего – вот к чему насмерть прикипел мой взгляд. Индикатор топлива из красного стал чёрным – последний короткий импульс плазмы высушил баки досуха. Дрон терял высоту и обороты несущих винтов с каждой секундой, и я уже почти видел, как приближающаяся земля бьёт в объектив… Но, против ожидания, в каком-то метре от поверхности машина, ведомая БИУС выровнялась, каким-то чудом удерживаясь в воздухе. Пять ударов сердца, десять, пятнадцать – Агата всё отказывалась и отказывалась падать. Энергия в аккумуляторах должна была кончиться, а резервный источник питания на изотопах не мог даже стронуть роторы мощных электромоторов… Если только они, роторы, уже не вращались!
В моей голове как вспышка молнии высветились три слова: «авторотация»[109] и «эффект экрана»[110]. Не знаю, способен ли был на такой маневр живой пилот[111] , но программа, заменяющая дрону мозги, справилась! Горизонтальная скорость бескрылой птицы из композитных материалов медленно падала, но слева по борту уже потянулся постепенно приближающийся ряд железнодорожных вагонов крайнего тупика станции. Сто километров в час… девяносто… восемьдесят… В последний момент, когда воздух перестал держать машину, Агата успела выпустить шасси и задрать нос, жёстко ударившись хвостовой балкой о грунт. Самолет после такого касания обычно капотирует, но всё ещё вращающиеся лопасти сыграли роль гироскопа, а стойки колес выдержали нагрузку – и АВМ, теряя скорость и распугивая бывших пленников, подкатился к рельсам. Я с трудом разжал пальцы, насмерть вцепившиеся в планшет – и едва не выронил компьютер: ладонь была мокрой от пота.
– … – не смог я выдавить из себя ни слова – даже нецензурные временно куда-то подевались. Однако БИУС каким-то образом всё поняла и так, и через внешние динамики, окончательно распугав местных, во всеуслышание заявила:
– Я все рассчитала, вернулась и тебя защитила! Агата – умная!
Вдали показался пылевой шлейф приближающегося багги с генералом Мамедовым на борту, а ещё дальше лучи заката высвечивали поднимающиеся в утреннее безоблачное небо откуда-то с территории полигона циклопические дымные столбы. Горячее начало лета в этом году выдалось в Монголии…
Примечания
1
Территории от западных границ Великой Империи и до Урала носят общее название «Великороссия».
2
Батыр – в данном случае «военачальник», или, конкретнее, «князь, имеющий собственную дружину». Хоть слово и имеет одни и те же корни со словом «бахадур» (рус. «богатырь), т. е. «великий воин», значение у него другое. Таким образом, Абишев не просто бек, (т е. по-русски – князь), но ещё и имеет право содержать собственное небольшое воинское подразделение, подчиняющееся лично ему. В Великой Империи такую привилегию имеют только те князья, что лично были допущены до присяги Императору, а это, в свою очередь, невозможно без службы в армии, флоте или ВКС Великой Империи.
3
Ношение личного оружия в Империи за несколько веков обросло множеством традиций. В том числе монгольская плеть, традиционное оружие степняков, может иметь от одного до семи хвостов: чем больше, тем сложнее выучиться такой владеть. Семь хвостов на плётке за поясом у человека как минимум означают высочайшее мастерство обращения с подобным оружием.