Стеклянная республика

Верхолазка снова посмотрела на дверь, поправила манжеты, потом пригладила светлые волосы и снова поправила манжеты. Она казалась даже дерганнее, чем Кара себя чувствовала.

– Что такое? – требовательно поинтересовалась Кара.

– Ой, ничего, просто… – Эспель расплылась в глуповатой улыбке. – Просто… Я окажусь в одной комнате с Аппаратом Гутиерра. – Она благоговейно повысила голос, произнося название. – Машиной, отщелкивающей всю Лотерею. В смысле, я каждый год смотрю Розыгрыш по телевизору, и читала об этом в школе, но никогда не думала, что увижу его вживую. Когда вы сказали, что съемки пройдут в Зале Красоты, и я могу прийти… Короче, для меня это жутко важно.

Девушка была так возбуждена, взволнованна и откровенно счастлива, что Кара почувствовала, как и ее страхи немного отступают. В этом чувстве было что-то беспечное, напоминающее Бет.

У нее возникла идея:

– Там сейчас никого?

– Никого, мэм.

– Проберемся на закрытый просмотр, прежде чем они вернутся?

От одной мысли глаза Эспель превратились в маленькие синие океаны.

– Одни? Охранники нас ни за что не пропустят.

Кара посмотрела через плечо. Охранники в черной форме смотрели прямо перед собой, но глаза их то и дело постреливали в ее сторону. Она улыбнулась им и помахала. На их лицах расцвели благоговейные улыбки, и они виновато махнули в ответ.

– Знаешь, – проговорила Кара, – думаю, мы сможем их убедить.

Глава 18

Зал Красоты соорудили с размахом, который Бет назвала бы нелепым. Роскошные фиолетовые портьеры висели на сорокафутовых окнах, затмевая лампы и отражатели, уже установленные для съемок. Из-за выгнутых, словно ребра, потолочных балок матовой стали Каре казалось, что она в огромной грудной клетке, а дворец – вдохнувший ее зверь.

Если зал был грудной полостью, то заполнявший его расползающийся механизм из металла и стекла – бьющимся сердцем. Посмотрев на него, Кара почувствовала, как сбилось дыхание.

Аппарат Гутиерра: огромное круговое нагромождение изогнутых линз, расположенных концентрическими слоями и свисающих с высокого потолка зала, – блистал в свете раннего утра. Сооружение казалось взорванной стеклянной планетой, застывшей, когда тектонические плиты только начали разлетаться. В центре стояла обитая кожей банкетка, куда предстояло лечь счастливым победителям Стеклянной Лотереи, чтобы получить приз под светом огней и пристальным вниманием зрителей. На одну ночь они станут центром этого отраженного мира.

Стоящая рядом с Карой Эспель казалась донельзя пораженной. Она медленно повернулась на триста шестьдесят градусов, разведя руки, словно обнимая все это великолепие.

– Не могу поверить, что я по-настоящему здесь, – прошептала она. – Вы хоть представляете, как сильно мне хочется прыгнуть на эту банкетку прямо сейчас?

– Полагаю, это не приветствуется? – поинтересовалась Кара.

– Схлопотала бы, на фиг, пулю от вашего вооруженного фан-клуба. – Девушка кивнула на одетых в черное Рыцарей, стоящих в дверях. – Знаете, что? Может, оно того и стоит, чтобы узнать, какого это, – мечтательно пробормотала она. – Всего на несколько секунд сполна насладиться завершенной эстетикой. Не этим, – она с привычным отвращением ткнула протезную правую щеку, – а полным, настоящим лицом.

– Откуда бы оно взялось? – поинтересовалась Кара. – В смысле, новое лицо идеально бы совпадало с твоим, но не являлось бы его точной копией. В этом ведь вся суть? Где бы ты получила нечто подобное? То есть, если ты родилась только с… – она указала на левую щеку Эспель, – другая вообще существует?

Эспель взглянула на Кару:

– Впечатляюще.

– Спасибо.

– Нет, я хотела сказать, впечатляюще бестактная формулировка, графиня.

– Ой, – Кара опустила глаза. – Извини.

Эспель фыркнула:

– Слыхала и похуже. Ответ на ваш вопрос «где» прост: о «где» заботится погода.

– Погода? – Кара растерялась.

– Конечно… вы же не думаете, что облака нагружены только кирпичом да шифером? – Она наморщила лоб. – Все, что отражается в реке Старого Города, втягивается в круговорот. – Она говорила с воодушевлением и легким нетерпением, словно рассказывала о своем