ножнах — вот этот меч-то ясно указывал, что «господин боярин» человек не простой. Вообще-то русским в Сарае оружие носить запрещалось.
Уселись неподалеку, в харчевне, хитрый гусар-князь сразу же заказал кувшинчик, а уж дальше как-то уж так само собой вышло, что за выпивку платил Ратников, а пил новый знакомец, как выяснилось, изрядно, можно даже сказать — лихо. И так же лихо болтал, хвастался:
— Да мы вчера, да к самому царю! Сам царь нас чествовал!
— Ну уж прямо так и чествовал?
— Гм… ну, не чествовал… но — с честию принял!
— Сам царь… А кроме царя Бату, с кем-нибудь еще встречались? Просто я тут, в Орде, многих знаю, могу, если надо, чего подсказать — стоит кому подарки дарить, или так, пустое.
— А, вон ты про что! — князь махнул рукой. — А ну-ка, выпьем. И скажи-ка, коли такой ушлый, кто больше на царя влияет? Царица? Братовья? Старший сын?
— А вы с кем спелись-то?
— Да покуда еще ни с кем. Хотели к братовьям царским сунуться, так там уже ростовские сволочуги свои подарки заслали. А нам с ними не тягаться — Ростов-то побогаче будет.
— Так-так, — Ратников покачал головой. — Значит, к ханам соваться не стали?
— Говорю же — не так и много добра у нас. Сразу на всех не хватит, надо кого-то одного выбирать… вот, может, царицу?
— Можете и царицу. Баракчин-хатун — женщина очень даже влиятельная. Обязательно ей надо что-нибудь этакое подарить, а уж она в долгу не останется.
— Вот-вот, — радостно потерев ладони, собеседник подозвал служку и, алчно блеснув глазами, заказал еще выпивки.
Выпили.
— А худой-то этот ваш, в шапке собольей, — закусив, промолвил Михаил. — Неужто такой бедняк?
— Худой? А, князь Владимир Константинович. Ну ты, Мишаня, нашел бедняка! Не, князь Владимир богат, я тебе скажу! Но и прижимистый, гад худой, и, между нами говоря — скупердяй, каких мало.
— А, вон оно что… А ростовские, конечно, богаты.
— Да уж, конечно. Князь Василько Ростовский, гнида пучеглазая, всю масть нам тут портит. Ишь, понаехали. Со всеми мурзами задружиться хотят.
— А Ярослав Всеволодыч как на это посмотрит?
— Похабник старый! Помним, помним, как он башку себе побрил да в ногах татарских валялся, ярлык выпрашивал. Юрия, родственника своего, предал — специально у Сити-реки на помощь не пришел, с татарами сговорясь… А потом — хап! И уже — великий князь владимирский! Стар, стар — а ухом не вялит, так-то!
Похожий на гусара князь быстро хмелел, и вот уже заорал песни, а потом, вдруг протрезвев, спросил:
— А ты про баскака… правду ли молвил?
— Вот те крест! — Ратников размашисто перекрестился. — Даст Бог, баскаком и стану. Буду для царя дань собирать.
— На откуп бы хорошо…
— Ишь ты, на откуп! — насмешливо ухмыльнулся Михаил. — На откуп-то хорошо, никто не спорит. Только таких желающих, я чаю, и тут, в татарах, много найдется!
— Да уж, — князь Василий сокрушенно мотнул головой. — То так. Ладно, значит, к царице податься советуешь?
— Да ничего я вам не советую, с чего ты взял? Просто намекаю.
— Что ж — благодарствую за намек. Еще по кружечке? На посошок?
— Давай, — Ратников поспешно спрятал усмешку. — Слышь, княже, а ты, случайно, людишками не торгуешь?
— Я — нет.
— Жаль. А то б я красивых холопок прикупил. А кто торгует, не знаешь?
— Хм… — гусар-князь задумчиво подкрутил усы. — Да можно найти. Константиныч, вон, девок с собой привез… но это все — на подарки, а не так, чтоб продать.
— А ростовские? Эти как?
— Да пес их знает. Мы ведь не особо дружимся, хоть и соседи.
— А Ярослав Всеволодыч, князь великий Владимирский — над вами всеми старший?
— Гнида бритая! Ну да, так — старший. Ярлык, сука гладкая, выпросил.
— Не очень-то ты, я смотрю, его любишь.
— А он не девка красная, чтоб любить! Два сынка вон, тоже еще подрастают — Алексашка с Андреем. Меж собой собачиться начинают — Александр
