Честь против черного чародейства — много это или мало?
— Атрамир! Сюда! — окликнул молодого волхва мудрый Жадомир, один из целителей рода, повидавший на своем веку не один десяток сражений. — У тебя еще остался мох? Молнии демонов рвут кожу, у воинов много открытых ран…
Не дожидаясь ответа, старый волхв открыл поясную сумку Атрамира, выгреб его припасы, отобрал больше половины:
— Мало мха, мало! Надобно еще!
— Я пошлю своих воинов, — ответил Атрамир и на всякий случай уточнил: — Избор поставил меня вождем над новичками.
— Добро, — кивнул Жадомир, запахиваясь в коричневый замшевый плащ. — Токмо поторопи, сейчас опять…
Скала загрохотала молниями — это роды рипейцев и дубовитов побежали вперед. Два передних ряда закрывали щитами и себя, и головы бегущих сзади. Задние же несли выдернутое где-то тонкое блестящее бревно. Борейцы, рассыпавшись за редкими деревьями и прячась за углами скал, пускали в пещеры стрелы, мешая демонам целиться и отвлекая на себя. Ливень стремительных молний лупил по щитам, заставляя их гудеть и дрожать, и иногда находил щелочку, проскакивал в нее — и тогда кто-то из воинов падал с болезненным вскриком. Но на его место тут же вставал другой, и напор отряда не прекращался.
Удар! Бревно врезалось в одну из пещер, порвав плетение загораживающей ее лозы. Прутья не просто сломались — их корни были вырваны из камня и открыли дорогу внутрь. Воины торжествующе закричали и отпрянули, бросив бревно. Залезать по нему было неудобно — проще подтащить какие-нибудь чурбаки или набросать связки хвороста.
Из пещер выпало несколько заколдованных камней. Воины уже знали, что это такое, — резко опустили щиты, смыкая и прячась за них. Оглушительно сверкнули заклинания, вздыбилась пыль с избитых ими стен и щитов, и вдруг… На стене распахнулось темное пятно, и из темноты хлынул поток демонов, вскинувших свои колдовские дубинки и в упор пускающих молнии в храбрых посланцев Спасенных Земель. Те закрылись щитами — но с расстояния в несколько шагов порождения зла очень точно попадали в щели между овалами, и Артамир невольно вздрогнул от бесконечных волн боли, заполнивших все вокруг.
А толпа черных, глянцевоголовых демонов выхлестывала и выхлестывала вперед и наконец решительно ринулась… прямо на двух волхвов!
Артамир невольно сглотнул, увидев направленные на него десятки чародейских палок, готовых метнуть молнии чуть ли не в упор. В душе все окаменело от предчувствия близкой и неизбежной смерти, но… сверху мелькнула тень, на толпу черных извергся огонь — и демоны заметались, замахали руками, завыли. Страх огня на время пересилил в них ярость, желание убивать. Волхвы, пользуясь драгоценными мгновениями, выхватили мечи и ринулись на тысячелетнего врага, с размаху разя его, рубя сверкающими кремниевыми лезвиями головы и плечи, чародейские палки, руки — все, до чего дотягивались. С противоположной стороны, от скалы, во врагов столь же яростно врубались главные силы двух родов, разрезая толпу демонов пополам.
— Небеса и солнце! — С оглушительным кличем Артамир рубанул глянцевую голову одного врага, валя его себе под ноги, ударил по рукам с дубинкой другого, рукоятью в глянцевый лоб врезал третьему, тут же с замаха вмазав по плечу, сбил с ног четвертого. Тот прикрылся своей дубинкой и неожиданно толкнул вперед ее широкий край. В голове молодого волхва полыхнул сноп ярких искр…
…Когда он очнулся, грохот сражения уже переместился куда-то за отроги. Поляна перед скалой была усыпана ранеными — страдающими от боли людьми и демонами. Это открытие поразило целителя: оказывается, глянцевоголовые порождения мертвого мира тоже способны испытывать боль!
Рядом стонал Жадомир. Молодой волхв поднялся, провел рукой над его телом. Старик получил перелом ключицы и ноги. Однако старый целитель перехватил молодого за запястье:
— Ступай, я сам… Управлюсь… Помоги воинам отловить демонов. Чем меньше их останется, тем меньше страданий будет в нашем мире!
Артамир кивнул, подобрал оброненный меч и побежал на грохот чародейских молний. За скалой обнаружились дубовиты, лежащие за тушами дохлых демонов. Воины, увидев череп на плечах человека, замахали руками, и волхв свернул к ним. В воздухе что-то пропело, защелкало по камням, и целитель тоже пригнулся.
— Сюда! — Раненый в рысьей шкуре, стонущий на земле, имел переломы трех ребер и разрывы жизненных потоков под ними. Исцелить такие травмы могли только альвы, и потому волхв лишь снял воину боль и велел выбираться к Вратам.
Продвинулся дальше, ко второму пострадавшему, по руке которого текла кровь. Этот был не просто в шкуре, но еще и в шлеме в виде головы рыси, сверкающей яшмовыми глазами.
— Царапина. — Раненый, оказавшийся вождем дубовитов, отпихнул руку целителя. — Что они с нами делают? Как?
— Где-то совсем рядом прячутся, — ответил волхв. — И молнии метают.
— Да мы и сами догадались! — зло ответил дубовит. — Токмо где?
Целитель прислушался, потом быстро выглянул, присел:
— Впереди туша огромного демона лежит, сверху полотном накрыта. Под ней чувствуются разумы, объятые азартом охоты…
— Ага, — не стал дослушивать дубовит и махнул рукой: — Лучники! В синего демона по три стрелы…
Воины, прикусив губу, наложили стрелы на тетивы, резко приподнялись, выстрелили, присели. Снова приподнялись… Дальше по ущелью загрохотал