— Если его написали вы, то теперь оно принадлежит вам.
— Не могли бы вы сказать, как оно к вам попало? — вежливо повторил вопрос Нидек. — Было бы очень любезно, с вашей стороны рассказать мне это.
— Оно было оставлено в «Таверне» в городке Нидек для человека, который считал себя чем-то вроде стража дома и вещей в доме, — объяснил Ройбен. — Не слишком любезный человек. Кстати, он его так и не получил. Я забрал письмо после того, как он исчез.
— Исчез?
— Да, исчез, совершенно исчез.
Нидек молча выслушал это.
— Вы встречались с этим человеком? — спросил он затем. Выражение его глаз снова стало мягким, восприимчивым, а голос — мягким и вежливым.
— О да, — ответил Ройбен. — Это была весьма драматичная встреча. — Вот и приехали, подумал Ройбен. Пора все как-то выкладывать. Пройти по краю обрыва. — Действительно, очень драматичная, для меня и для моего друга, человека, который был вместе со мной в доме. Я бы сказал, эта встреча была трагична, но в конечном счете она не стала трагична для нас.
Нидек обдумал услышанное, тщательно. Его выражение лица слегка изменилось. Видимо, он был поражен.
— Ройбен, думаю, нам было бы лучше заняться текущими делами, — предложил Саймон. — Мы всегда можем назначить еще одну встречу, в будущем, чтобы обсудить другие вопросы, если договоримся по текущим…
— Трагична, — повторил Нидек, не обращая внимания на Саймона. Он явно был искренне встревожен. — Мне очень жаль слышать это.
И снова его тон стал мягким, вежливым, подкупающим своей простотой.
— Ну, я бы сказал, что этот человек, Маррок, был против, в достаточной степени, моего присутствия в доме и моих отношений с Мерчент Нидек. Он считал, что его оскорбляет и то и другое.
Другое — слабо сказано. Не надо ли было сказать иначе? Он поглядел на Нидека, ища понимания.
— На самом деле, я бы сказал, он был весьма зол по поводу того, как все… развивалось. Считал меня человеком, совершившим ошибки. Был весьма зол, да. Но теперь его нет, этого человека. Нет. Он вряд ли сможет получить это письмо.
Саймон многозначительно прокашлялся и уже был готов перебить Ройбена, но тот сделал жест, призывая его к терпению.
Нидек глядел на Ройбена внимательно, не говоря ни слова. Он был явно шокирован.
— Я думал, что, возможно, это вы написали ему письмо, — сказал Ройбен. — Что, возможно, он явился по вашему поручению.
— Может, нам следует просмотреть это письмо… — сказал Саймон.
Нидек очень аккуратно вынул из конверта сложенные листочки, проведя пальцем по тому месту, где был вскрыт конверт.
— Да, — сказал он. — Это письмо написал я. Но я не вижу причин, по которым оно могло бы спровоцировать такую недружелюбную встречу. На самом деле смысл его очень прост. Я очень давно не писал Марроку. И написал, что узнал о смерти Мерчент и что скоро приеду.
Это было сказано настолько убедительно, что Ройбен поверил. Но сердце не переставало колотиться, он чувствовал пульс в ушах и ладонях.
— Что касается этого человека… — начал Артур.
— Прошу, — ответил Ройбен, продолжая глядеть на Нидека. — Что же я должен был предположить, не зная, не писали ли вы ему ранее? То, что, возможно, его неодобрение было выражением вашего неодобрения, что он действовал от вашего имени, появившись в доме.
— Ни в коем случае, — тихо сказал Нидек. Он явно был обеспокоен. Его брови сошлись на мгновение, но потом его лицо расслабилось. — Уверяю вас, что бы ни произошло, он не действовал по моему указанию.
— Что ж, это очень успокаивает, — сказал Ройбен. Почувствовал, что слегка дрожит и потеет. — Поскольку этот человек, Маррок, не внимал голосу рассудка. Настаивал на своем до конца.
Нидек молча выслушал это.
Саймон крепко ухватил Ройбена за правое запястье, но Ройбен не обратил внимания.
«Как же выразиться яснее?» — задумался он.
— Итак, вы сказали, что теперь он исчез, — резюмировал Нидек.
— Без следа, как говорится, — ответил Ройбен. — Просто исчез.
И сделал жест обеими руками, изображая развеявшийся дым.
Он понимал, что это абсолютно непонятно обоим юристам и выглядит полной чушью, но он должен был добиться своего. Должен.
Нидек поглядел на него, безмятежно и доверительно, как и прежде.
— Я воспринял это как угрозу, сами понимаете, — продолжил Ройбен. — Как угрозу женщине, которая была рядом со мной. Я очень люблю эту женщину. Было бы нечестно подвергать ее угрозе в моем доме. Я сделал то, что должен был сделать.
Саймон снова попытался что-то возразить, а Артур Хаммермилл был в полнейшем ошеломлении.
