Ватах улыбнулся, не переставая есть, и улыбка была не очень-то приятной.
– А он вам рассказал, что денег должен?
– Мы с этим разберемся, когда придет время.
– Малышка светлоглазая, с этими ребятами куда больше проблем, чем вам кажется. – Ватах покачал головой и снова макнул хлеб в карри. – Они возвращаются прямиком туда, откуда сбежали.
– На этот раз они будут героями, потому что спасли меня.
Он фыркнул:
– Никогда им героями не стать. Они крем, светлость. Чистый и простой.
Газ потупился, а Рэд отвернулся. Ни один ни другой не попытались возразить.
– Ватах, ты отчаянно стараешься унизить их. – Шаллан встала. – Так сильно боишься оказаться неправым? Пора бы уже привыкнуть.
Он хмыкнул:
– Осторожнее, девочка. Ты же не хочешь случайно оскорбить мужчину.
– Уж чего я точно не хочу, так это случайно оскорбить тебя. Я ведь могу сделать это нарочно, стоит только пожелать!
Он посмотрел на нее, покраснел и замялся, пытаясь придумать ответ.
Шаллан не дала ему такой возможности.
– Я не удивлена, что ты не можешь вымолвить ни слова, поскольку это еще одно состояние, к которому, уверена, ты уже привык. Ты должен испытывать подобное каждый раз, когда тебе задают сложный вопрос – например, о том, какого цвета твоя рубаха.
– Ловко, – фыркнул он. – Но слова не изменят ни этих мужчин, ни неприятностей, в которых они увязли.
– Как раз наоборот, – возразила Шаллан, глядя ему прямо в глаза, – по моему опыту, со слов как раз и начинается большинство перемен. Я пообещала им второй шанс. И выполню свое обещание.
Ватах хмыкнул, но больше ничего не добавил и побрел прочь. Шаллан, вздохнув, села и вернулась к работе.
– Вечно он ходит с таким видом, словно ущельный демон сожрал его матушку. – Девушка скривилась. – Или, быть может, ущельный демон и есть его матушка.
Рэд рассмеялся:
– Если позволите, светлость, я вот что скажу: а вы остры на язык!
– Не знаю, остра я или нет, – сказала Шаллан, переворачивая страницу и не поднимая глаз, – ведь меня никто не пробовал. Рискну предположить, это неприятный опыт.
– Не такой уж и неприятный, – вставил Газ.
Оба посмотрели на него.
Тот пожал плечами:
– К слову пришлось. Не так уж это…
Рэд рассмеялся и похлопал Газа по спине:
– Пойду-ка я раздобуду еды. А потом помогу тебе отыскать эту петлю.
Газ кивнул, опять глянув в сторону – все тот же нервный тик, – но не присоединился к Рэду, когда долговязый отправился к котлу с ужином. Вместо этого опустился на корточки и начал шлифовать пол ее фургона в том месте, где доски расщепились.
Веденка отложила тетрадь, в которой пыталась записать способы помочь братьям. В список попало все: от варианта купить один из духозаклинателей короля алети до попытки выследить духокровников и как-то отвлечь их внимание. Однако ничего нельзя сделать, пока она не попадет на Расколотые равнины, – и даже там для большинства ее планов потребуются могущественные союзники.
Шаллан нужно было продолжить дело с помолвкой с Адолином Холином. Не только ради ее семьи, но ради блага всего мира. Ей понадобятся союзники и средства, которые даст эта помолвка. Но что, если у нее ничего не получится? Что, если она не сможет заполучить светлость Навани на свою сторону? Возможно, тогда придется самостоятельно заняться поисками Уритиру и приготовлениями к пришествию Приносящих пустоту. Это ужасало ее, но девушка не собиралась сдаваться.
Веденка вытащила из сундука Ясны другую книгу – одну из немногих, где не описывались Приносящие пустоту или легендарный Уритиру. Вместо этого книга содержала перечень существующих алетийских великих князей и анализировала их политические маневры и цели.
Шаллан должна приготовиться. Важно знать политический пейзаж алетийского королевского двора. Ей непозволительно быть невеждой. Нужно представлять, кто из этих людей может стать потенциальным союзником, если ничто другое ей не поможет.
«Как насчет Садеаса?» – подумала она, открыв нужную страницу. Там говорилось, что он вероломный и опасный, но также отмечалось, что они с супругой оба отличаются острым умом. Разумный человек может прислушаться к доводам Шаллан и понять их.
Аладар был указан в качестве еще одного великого князя, которого Ясна уважала. Могущественный, известный благодаря своим блистательным
