политическим маневрам. Этот князь также был поклонником азартных игр. Возможно, он рискнет устроить экспедицию к Уритиру, если Шаллан подчеркнет, какие богатства можно там обнаружить.
Хатам был отмечен в качестве осторожного политика и приверженца аккуратных планов. Еще один вероятный союзник. Ясна была невысокого мнения о Танадале, Бетабе или Себариале. Первого она назвала скользким, второго – тупицей, а третьего – форменным грубияном.
Шаллан некоторое время изучала великих князей и их мотивы. В конце концов Газ встал и стряхнул со штанов опилки. Он уважительно кивнул ей и собрался уйти, чтобы раздобыть для себя немного еды.
– Минуточку, мастер Газ, – окликнула она.
– Я не мастер, – ответил солдат, приближаясь. – Только шестой нан, светлость. Так и не сумел купить что-нибудь получше для себя.
– Насколько серьезны твои долги? – спросила она, выуживая из потайного кошеля несколько сфер, чтобы поместить их в кубок на столе.
– Ну, одного из тех, кому я задолжал, казнили, – начал перечислять Газ, потирая подбородок. – Однако есть и другие. – Он поколебался. – Восемьдесят рубиновых броумов, светлость. Сдается мне, они их уже и не возьмут. Им теперь мою голову подавай.
– Это большой долг для человека вроде тебя. Выходит, ты игрок?
– Да уж какая разница!.. Ну да.
– И это ложь. – Шаллан склонила голову набок. – Я бы хотела услышать от тебя правду.
– Просто выдайте меня им. – Он встал и повернулся в сторону котла с похлебкой. – Мне все равно. Лучше так, чем бродить здесь и думать о том, что меня все равно разыщут.
Шаллан проследила за тем, как он уходил, покачала головой и вернулась к своему занятию. «Ясна твердит, что Уритиру не на Расколотых равнинах, – подумала она, перелистнув пару страниц. – Но откуда взялась эта уверенность? Равнины никто так и не исследовал до конца из-за ущелий. Кто знает, что там?»
К счастью, заметки принцессы были очень подробны. Оказалось, в большинстве старых записей говорится о том, что Уритиру находится в горах. А Расколотые равнины представляли собой нечто вроде плоской чаши.
«Нохадон смог туда дойти», – подумала Шаллан, вспомнив цитату из «Пути королей». Ясна ставила под сомнение достоверность этого заявления, но Ясна так поступала почти с каждым доводом. Через час занятий, пока солнце клонилось к закату, Шаллан обнаружила, что потирает виски.
– С тобой все хорошо? – тихонько спросил Узор.
Он любил выбираться наружу, когда становилось темно, и веденка ему это не запрещала. Она поискала и нашла на столе спрена – сложный рисунок из выступов на древесине.
– Историки, – сказала Шаллан, – это банда обманщиков.
– Ммм… – зажужжал Узор с явным удовольствием.
– Это был не комплимент.
– А-а.
Шаллан захлопнула книгу.
– Предполагалось, что эти женщины – ученые! Вместо фактов они записали мнения и выдали их за правду. Такое впечатление, что эти дамы приложили все усилия к тому, чтобы противоречить друг другу, и еще танцуют вокруг важных тем, словно спрены вокруг огня: никакого тепла, но зато сколько блеска!
– Правда у каждого своя, – прогудел Узор.
– Что? Нет, это не так. Правда – это… ну, правда! То, что реально.
– Твоя правда – то, что ты видишь, – проговорил Узор, явно сбитый с толку. – Разве может быть иначе? Ты эту правду мне и сказала – правду, которая дает власть.
Шаллан посмотрела на спрена, на его выступающие узоры, которые отбрасывали тени в свете ее сфер. Она зарядила их во время Великой бури прошлой ночью, пока ютилась в своем похожем на ящик фургоне. Посреди бури Узор вдруг начал жужжать – это был странный, злой звук. Потом он что-то кричал на непонятном ей языке, перепугав Газа и других солдат, которых она пригласила разделить убежище. К счастью, они не сомневались в том, что во время Великих бурь происходят ужасные вещи, и о происшествии никто не вспоминал.
«Дура, – отругала она себя, открывая пустую страницу в блокноте. – Начни действовать как ученая. Ясна была бы разочарована». Девушка записала последнюю фразу Узора и спросила, постукивая карандашом, который получила от торговцев вместе с бумагой:
– Узор, у этого стола четыре ножки. Разве ты не согласен с тем, что это правда, которая существует независимо от моей точки зрения?
Тот неуверенно зажужжал.
– Что такое «ножка»? Всего лишь нечто, определенное тобой. Без точки зрения не существует ни ножек, ни столов. Лишь древесина.
– Ты мне говорил, что стол воспринимает самого себя таким.
– Только потому, что люди уже давным-давно считают, что стол выглядит именно так. Правда для стола становится таковой, потому что люди создали
