нею.
– Не хочу. Я еще наслушаюсь ее голосок. Мы слишком хорошо знаем друг друга. Я не хочу иметь с нею ничего общего.
– Не знаю, права ты или нет. Но пусть будет по-твоему.
– А у тебя были неприятности после моего побега? – через некоторое время задала Майя беспокоивший вопрос.
– Ты не беспокойся. Меня нанимали служанкой. Требовать исполнения обязанностей надзирательницы никто не может. Несколько раз к дознавателям ходила. Но я же ничего не знала, – с некоторой обидой произнесла Лера. – Может, расскажешь, что произошло. Почему ты решила сбежать?
– Они Лютика убили, – выдала главное Майя. – Ну и еще несколько мелких неприятностей. Все как-то вместе сложилось. А потом Илька подвернулась под руку. Ну и пошло все само собой. А где Анита? Она уже стала личной служанкой императрицы?
– Нет. Ее перевели в Горный замок, это далеко отсюда, на западе.
– Но что случилось?
– Ничего, она попыталась уволиться. Ну, после твоего возвращения. Но Цера распорядилась иначе. Так что теперь мы с тобой в этой комнате живем вдвоем.
– Это хорошо. Только дверь придется запирать. А то могут случайно заметить. А за плетку ты не волнуйся. Я ее и не почувствовала даже.
– Ну, держись, дворец! Майя вернулась! – радостно пошутила Лера.
– Лера, почему я узнаю о наказании Майи последней? Причем не от тебя, а от совершенно посторонних людей. – Изображение принцессы над столом недовольно смотрело на замершую служанку.
– Прошу прощения, ваше высочество, но вопрос надо было решить срочно. Мне пришлось обратиться к императрице.
– Но меня ты даже не известила об этом. Как она?
– Хорошо, ваше высочество, – Лера слегка замялась, но продолжила: – Леди Мегерианна привлекает ее для выполнения легких работ уже на полный день. Врач не возражает и во всем с нею соглашается. Говорит, ей полезно двигаться.
– Что? Да как они? Что они себе позволяют!
– Ваше высочество, Майя сейчас хорошо себя чувствует. Леди Цера лично вмешалась в ситуацию. По ее распоряжению экзекутор переведен в приморский замок сторожем, а сама комната для наказаний уничтожена.
– Хорошо. Но, Лера, докладывай обо всех происшествиях. Мама не выпускает меня с островов. Но до конца этого курса восстановления осталось меньше двух недель. Я не задержусь тут дольше, чем требуется.
Не дожидаясь подтверждения, Иллис отключила связь.
Вирт, бывший ежедневным свидетелем таких сеансов, сидел в кресле и угощался горячим чаем. Подождав, когда сестра возьмет свою чашку и откусит пирожное, он продолжил прерванный разговор:
– Все время, что мы на острове, ты беспокоишься об этой рабыне. Я тебя не узнаю, Иллис. Раньше ты не беспокоилась так о других.
– Вирт, она моя подруга, даже больше, – тихо ответила Иллис, не поднимая глаз.
– А она об этом знает? – Вирт скептически хмыкнул. – По мне, так у нее другое мнение на этот счет.
– Плевать. Ты не понимаешь. Мы прикрывали друг другу спины в настоящем бою. Ты же видел записи. Я ее не брошу.
– Иллис, извини за больную мозоль. Но эта девочка сильно пожалела, что доверила тебе свою спину. Я понимаю, почему ты так поступила, но она не намерена слушать твои объяснения.
– И все-таки я попытаюсь до нее достучаться.
– Пойми. Ей уже все равно. После всего, что случилось, она еще и стала твоей личной рабыней.
Иллис угрюмо молчала. И Вирт безжалостно продолжил:
– Все, что сейчас может хотеть твоя рабыня, это быть как можно дальше от всех нас. Это просто безвольная кукла, боящаяся своей собственной тени. Она сломлена и уже никогда не будет такой, как прежде.
– Даже если и так. Это я виновата. – Иллис сделала резкое движение рукой и выплеснула из чашки горячий напиток себе на руку. Зашипев, стала вытирать обваренную кисть и продолжила говорить: – И я сделаю все, чтоб она больше не страдала. Пусть в память о той, другой. Разве она не заслужила просто спокойно пожить, чтоб ее никто не трогал. Вот ты смог бы целый год продержаться против всех? Сколько служб ее искали?
– Я не против твоей рабыни, сестренка. Просто хочу избавить от разочарований. У тебя больше нет подруги. Будет хорошо, если она просто забьется куда-нибудь в угол. Но ведь она может возненавидеть тебя. Будь осторожна.
Иллис рассеянно перевела взгляд на кисть руки, которую продолжала тереть. На тыльной стороне ладони медленно исчезал проступивший было вензель наемницы. Дождавшись, когда знак исчезнет совсем, она снова потянулась к чашке.
– Вирт, у меня к тебе две личные просьбы. Больше я ни к кому не хочу обращаться. А ты можешь поступить, как хочешь.
– Говори, все что смогу.
– Я дам адрес в Ирбинске. Там, со своим дядей, живет один мальчишка, зовут его Рони. Полное имя не знаю. В своем районе он известен под кличкой
