свою обороноспособность.
– Ладно, ладно, – Ортрун была недовольна выговором, но не перечила. – Ну человек пять «бродяг» я могу оставить?
– Смотри не больше. Проверю и всех разгоню! Дам вам другое задание…
– Девочек растить ты доверила Избранницам. Вряд ли нам отдашь.
– Да вас, разгильдяек, самих учить надо. Чему дочерей амазонок научите хорошему? Только драться хорошо и можете. Значит, вернётесь в городище. Будешь вместо Хельги новобранцев обучать.
– Не-е-е, мне в крепости нравится, здорово там. Я лучше часть гостей в шею выгоню. Тех, кто поёт не очень…
– Ничего себе, ты и таких держишь?
– Пока не очень разбиралась – да. Теперь по-другому их отсортирую.
Архелия усмехнулась. Ортрун по-прежнему не могла навести порядок, пока не получит хорошую взбучку. Разбойница не обиделась на предводительницу, с неё легко слетали обиды. Мстительность не была характерной чертой девушки. Дочь барона могла ей в этом позавидовать.
Через день сборы были окончены. Все, кто отправлялся в земли барона, уже сидели верхом. Хельга посадила сына впереди себя и ждала, пока Архелия отдаст своего малыша на попечение рослой Гунды.
Предводительница долго стояла на коленях перед ребёнком, прижав белокурую головку сынишки к груди. Мальчик время от времени удивлённо и терпеливо поднимал взгляд на стоящих поблизости Нейт и знахарку. Сестрёнка плакала, уткнув голову в плечо старухи. Старуха горестно вздыхала и удивлялась, видя, что всегда холодная и властная воительница не в силах разжать прощальных объятий. Наконец Архелия отпустила ребёнка, подняла его и легко усадила перед Гундой.
– Береги его, – в голосе Архи послышалась мольба матери, а не приказ повелительницы.
– Не беспокойся, великая. Он мне дороже родного, – воительница-великанша ласково погладила мальчика по голове грозной рукой, одетой в длинную кожаную перчатку с железными накладками.
– Доброй дороги! – дочь барона хлопнула рукой по ноге охотницы и потрепала ручонки её сына, протянутые для пожатия. – Долго не задерживайтесь.
Предводительница, улыбаясь, смотрела поверх головы мальчугана на его вечно влюблённую в собственного мужа маму-охотницу.
Все, кто оставался жить в городище, вышли проводить сына предводительницы. Даже каменные сердца были тронуты последними минутами перед расставанием матери и её дитя. Ворота были распахнуты, пять всадниц скоро исчезли из вида. Ортрун вызвалась проводить маленький отряд до границы подопечных ей земель и теперь скакала рядом с Хельгой. Архелия долго одиноко стояла в проёме ворот. Уже разошлись по своим делам «кормилицы» и новоприбывшие воительницы-ученицы, а она всё смотрела в опустевшую даль и гадала, почему между страданием любви и страданием одиночества она выбрала последнее…
39. Отцы
По лесной дорожке вяло брела соседка Хельги по родному селению. Она издали увидела копошившуюся по хозяйству охотницу и замедлила шаг.
– Слышала, кума, «жених» снова в крепость барона наведался? Пир собирают, вот я подумала, может, ты по старой памяти тоже дичь к их столу добудешь. Всё семье какой-то заработок.
– Спасибо за заботу, – поблагодарила охотница немолодую женщину, которая, как и все в их деревне приходилась Хельге дальней родственницей.
– А ты чего замерла-то? Забыла, как кур кормят? – съязвила «добрая» соседка.
– Да, вот забыла, что горшок в доме на печь поставила. Пойду сниму.
– Вот неумёха нескладная, – заворчала соседка, удаляясь.
Хельга поскорее отделалась от назойливых разговоров с любопытной старушкой, которая буквально сверлила её глазами. Укрывшись в доме, охотница перевела дух. Берт сидел на лавке у оконца и мастерил забавную игрушку младшему сыну. Он мгновенно почувствовал смятение в душе жены и догадался:
– Пора?
– Да.
– Поехали.
– Не надо было девчонок отпускать. Вместе не так боязно.
– Напротив, сами лучше управимся. Не узнаю тебя.
– Вместе мы ни разу на глаза герцогу не попадались.
– Всё равно он всё знает о нас с тобой. Странно, что спокойно переносит пока весть о том, что Архелия получила во владение пару соседних земель. Выжидает, видимо.
– Но Клепп не знает, что это его сын.
