приятель в это время опять постарался пробить мою защиту ударом кулака.
«А как тебе такое?» — подумал я, швыряя во вплотную подошедшего ко мне противника огненный шар. Не помогло — фигура потеряла плотность, и мое заклинание унеслось прочь, со взрывом врезавшись в дом на пути. «А так?» — еще попробовал я, обрушивая на обоих врагов шквал молний. Мигнув всей фигурой, они обратились призраками и отскочили в стороны, после чего вновь обрели материальность на безопасном расстоянии.
Вдруг мощный удар обрушился на меня сзади. Защита ослабила его, сохранив мне жизнь, но от сильного тычка меня швырнуло вперед, и я, слетев с дорожки, устремился в заросли по ее обочинам. Опять ускорив восприятие, успел оценить, что меня ждало впереди, и выкинул левую руку в сторону, хватаясь за ствол молодого дерева, чтобы, крутанувшись вокруг него, оказаться лицом к противникам. А в это время моя правая рука нырнула за флаконом, и я сделал из него еще один глоток, пополняя запасы стремительно убывающей маны.
Развернувшись, оказался лицом к лицу со всей троицей. Оказывается, здоровяк каким-то образом сумел прийти в себя, и именно он нанес удар, отправивший меня в полет. И вновь вся троица была передо мной, а я летел прямо на них.
Выхватив ножи, что с недавнего времени постоянно носил с собой, я обеими руками нанес удары в стороны, целя в здоровяка и кольчужника. Не знаю как насчет кольчуги, но уж ранить бездоспешного амбала я бы смог. Но их фигуры опять стали призрачными, и я пронесся мимо них, не нанеся никакого вреда, а вот по мне вдогонку кто-то успел приложиться, судя по цветным всполохам защиты.
Я развернулся и резко затормозил, скользнув по щебню, которым были засыпаны ямки в старой асфальтовой дорожке. Подняв легкое облачко пыли, замер, упираясь в землю широко расставленными ногами и выставив перед собой ножи. Что-то надо делать — я уже потратил половину зелья, а эти негодяи даже не запыхались.
А может, так? Я создал образ заклинания рабства и, наполнив маной, метнул в здоровяка — было бы здорово, если бы он отметелил своих товарищей. Но нет — его фигура мигнула, и мой узор унесся куда-то прочь. Надо что-то делать!
Медленно пятясь назад от приближающихся врагов, я создал еще один мысленный образ — острого лезвия, способного пронзить что угодно. Не пожалев маны, запитал созданное заклинание и внедрил его в нож, что держал в правой руке, после чего опять ускорился и метнул его в чешуйчатого. Стремительная стальная молния за доли секунды преодолела расстояние до него, но… короткое мерцание — и она летит дальше, сквозь полупрозрачную призрачную фигуру.
За это время я успел достать флакон и влить в себя еще зелья, после чего вновь бросился на врагов. Но перед этим, максимально ускорившись, потянулся к своему ножу, улетевшему далеко вперед, и, используя телекинез, развернул его в воздухе и отправил назад. Мана стремительно убывала, но я добился, чего хотел. Моя атака отвлекла внимание троицы, поэтому никто из них не заметил, как вернувшийся нож вонзился в череп амбала, пробивая его почти насквозь. «Вряд ли после этого ты сумеешь поправиться!» — злорадно подумал я, вновь отступая — надо было срочно пополнить иссякший запас маны.
Но приятели здоровяка, видимо сильно огорченные его смертью, не давали мне ни мгновения передышки, обрушивая на мою полыхающую красками защиту град ударов. Пару раз использовав жрущее ману усиленное ускорение, я так и не смог нанести им вреда — они призраками избегали моих атак, материализуясь в самые неподходящие моменты. В один из таких моментов чешуйчатый выбил из моих рук пузырек с маной, лишая меня шанса на победу.
Все, что у меня оставалось, я пустил на телекинез, надеясь повторить фокус с убийством исподтишка, но без максимального ускорения мой прием не прошел незамеченным, и больше я не смог никому нанести никакого вреда. Без магии и без ускорения я стал мальчиком для битья со стремительно исчезающей защитой. И даже не успел заметить удара, который меня вырубил…
В себя я пришел от болезненного удара по ребрам. Открыв глаза, увидел над собой маску чешуйчатого, который, заметив, что я очнулся, повернул голову и сказал что-то в сторону на непонятном мне языке. Попытавшись шевельнуться, я скривился от боли — похоже, мне изрядно досталось после того, как спа?ла защита. И не только по голове: болело все тело. А еще я обнаружил — что-то мешает мне двигаться. Повернувшись, понял, что имено — мои руки были привязаны к вбитым в землю кольям. И ноги тоже, в чем я убедился пару секунд спустя, приподняв голову и оглядев себя и окружающее.
От движений в затылке застучали мелкие молоточки, но я, игнорируя боль, попытался понять, где нахожусь. Похоже, где-то в степи за городом. Во всяком случае, вокруг, насколько я мог разглядеть из своего положения лежа, не было ни единого признака жилья — только степь, невысокая трава да холмы вдалеке. Сам я был распластан на спине, а руки и ноги надежно привязаны к крепко вбитым в землю кольям, в чем я убедился, немного подергавшись, скорее для порядка — ведь попробовать-то надо.
В десятке метров от меня прямо на земле, напротив разведенного зачем-то костра, сидел кольчужник, от которого в мою сторону шел маг с моим, кстати, саквояжем в руках. Ну, пусть и не совсем моим, но все равно — спер его из квартиры, гаденыш. Тела здоровяка нигде не было видно. То ли уже похоронили, не озаботившись пригласить меня на церемонию, то ли оставили лежать, где упал, а может, даже и отправили в волшебную больницу, где способны воскрешать из мертвых — я бы и этому не удивился.
Подошедший маг, не обращая на меня внимания, достал из саквояжа пенал, извлек из него свечу и, тщательно расчистив небольшой пятачок земли рядом со мной, положил в его центр пенал, а убедившись, что он установлен надежно, поставил свечу прямо в центр узора на крышке. После чего скомандовал что-то чешуйчатому. Тот схватил мою голову и крепко прижал ее к земле, не давая шевельнуться. Шишка на затылке неудачно прижалась к
