даже не убивать — просто забрать билет и уйти, но что-то внутри его не позволило ему сделать даже это, и теперь я знал — этому человеку можно безоговорочно доверять, мой риск стоил этого знания.
И еще понял, как могу найти себе отличного тренера.
Заехав домой, немного потренировался с магией, решив не ездить сегодня в карьер, а когда солнце стало клониться к закату, отправился по выученному адресу, прихватив с собой все необходимое.
Свернув с оживленных центральных улиц, мы некоторое время ехали вглубь частного сектора. Удивительно живописное место: странно, что я раньше не подозревал о его существовании. Небольшие участки перед красивыми домами были усажены цветами и прочими растениями и оформлены радующими глаз, с любовью созданными украшениями, из которых запомнились увитая виноградом беседка, удивительная тропинка желтого песка, обрамленная тщательно подобранными камнями, и сад с несколькими террасами.
Проехав пару кварталов, машина остановились возле нужного дома. Нажав кнопку звонка у калитки, ждал некоторое время, а затем она открылась, и я встретился взглядом с приходившим ко мне недавно человеком.
— Я тебя предупреждал, — совершенно спокойно сказал он. Глаза его были пусты и безжизненны.
Как бы меня не убили раньше времени…
— Вот, он ваш, — протянул ему билет, — взамен прошу меня выслушать — у меня есть то, что вам нужно.
Протянув руку, он взял билет и, мельком на него взглянув, сказал:
— А я ведь проверил твои слова — билет и впрямь выигрышный. Не жалко расставаться с такими деньгами?
— Думаю, вы мне его вернете после того, что я вам расскажу.
Он с сомнением хмыкнул, но тем не менее посторонился:
— Проходи.
Не став приглашать в дом, провел меня дальше, в маленький садик за ним. Указал рукой на скамейку под раскидистыми кронами, а сам расположился напротив на толстом деревянном чурбаке, который, видимо, часто использовался в качестве стула.
— Я тебя слушаю, — сказал он, когда мы оба устроились.
— У вас есть что-нибудь острое? — поинтересовался я.
— Подойдет? — спросил он, протягивая мне нож.
Я и не заметил, откуда тот взялся у него в руке. Вроде только что не было…
Тем не менее, поблагодарив, взял нож и, воткнув его в свое предплечье где-то на сантиметр, сделал короткий разрез. Я боялся, что будет больнее, но лезвие ножа оказалось бритвенно-острым, и плоть будто сама собой уступила стали. Из раны обильно потекла кровь, но я, не обращая на это внимания, достал приготовленную бутылочку, зубами вытащил из нее пробку и сделал глоток зелья жизни.
В месте раны привычно зазудело, под кожей засуетились тысячи маленьких мурашей, занимаясь там своими целительными делами, а рана начала прямо на глазах смыкать края, уменьшаясь в размерах. Вот от разреза осталась только лишь маленькая ранка, затем крохотный рубчик, а вскоре бесследно исчез и он. И лишь подтек запекшейся крови на руке напоминал о том, что совсем недавно тут была рана.
— Вот о чем я хотел поговорить, — сообщил, когда все закончилось, хозяину дома, с бесстрастным лицом наблюдавшему за этим.
— Интересный фокус, — сказал он. — И ты так можешь все себе вылечить?
Согласно кивнул в ответ, собираясь уточнить, что не только себе, но и хоть кому… но не успел. Резкое, едва уловимое движение человека напротив — и я почувствовал укол в правое бедро, а затем в нем потеплело. Тепло усиливалось, грозя перерасти в обжигающий жар. Опустив глаза, увидел темную, почти черную кровь, что густой струйкой непрерывно текла из раны.
— У тебя десять минут, затем ты потеряешь сознание от кровопотери, а чуть позже и умрешь, — все так же спокойно проинформировал меня столь невежливый собеседник, без всякой причины ткнувший меня ножом.
— Ясно… — тяжело вздохнул я и сделал еще один глоток из бутылочки.
Через пару минут, когда место моей зажившей раны было внимательно осмотрено хозяином дома, он в своей обычной манере коротко сказал:
— А вот теперь я готов тебя внимательно выслушать. Пойдем, чаем напою.
И в его глазах я впервые за сегодня уловил тень эмоций — это была надежда.
Когда мы зашли в дом, из его глубины к нам вышла маленькая девочка:
— Деда, кто там?
Наверняка это и есть его внучка — худая, осунувшаяся, голова обмотана косынкой, под глазами — темные круги, но вот сами глаза ее по-детски лучились любопытством.
— Ты иди поиграй пока, внучка, а нам тут с дядей поговорить надо, — сказал он ей, нежно погладив по голове.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она со мной.
