столь уж и великие, я вспомнил про свою догадку. Выяснилось: да, Жужа умеет делать «зонтик», но делает редко, только когда идет «плохой дождь» или в других похожих случаях, потому что под «зонтиком» нельзя «говорить головой», и бабочек нельзя делать, и видно очень плохо, и тебя никто не видит, и вообще потом голова болит… После нескольких вопросов-ответов я понял: «кокон» Бабочки в сравнении с «зонтиком» Жужи – как бутафорский бронежилет второго класса в сравнении с танком. Что же ты молчала-то, дочка?! Так ты и не спрашивал, папа…
И вот теперь она побежала спасать близняшек своим «зонтиком», без тени сомнения доверив Марианне заботу о моей бесчувственной тушке… Ругать не за что, все по плану, назубок Жужей выученному. Да вот только появление Бабуина не планировалось, оно перевернуло и разрушило все планы…
С Леной та же история. По плану она должна была, едва лишь начнется активная фаза, ударить со всей мочи своим фирменным туманом… И ударила, и превзошла на порядок все ожидания… Но толку-то?
Короче: если уж спланировал операцию, то ни в коем случае нельзя в самом ее начале вырубаться даже на минуту, оставляя подчиненных без надзора, руководства и ценных указаний, – черт-те что натворят…
Бегу по галерее Апрашки – в ту сторону, где в последний раз видел близнецов. (В крайний раз, дебил! – поправляю сам себя.)
Меня ведет надежда, что они тоже укрылись на галерее от обстрела. В идеале – вместе с Жужей, хорошо бы мне собрать всех трех разом… Но идеалы в реальной жизни редко достижимы, с Жужиным «зонтиком» никуда им прятаться не надо. Да они и сами смогли бы не просто защититься от пуль, но и показать ораве Бабуина кузькину мать, да только либо их способности сейчас блокирует паскудник Светлячок, либо присные Плаща капитально промыли девчонкам мозги… Иных вариантов нет, иначе Пановых-младших (вернее, самых младших) в плену не удержишь.
Бегу я торопливо, но все же не опрометью. Дергаю все попадающиеся на пути двери. За незапертые заглядываю, за выбитые витрины – тоже. Близняшки могли укрыться внутри…
В здании тумана нет, что облегчает поиски. Хотя и уличного света туда почти не попадает. Однако мне не нужно подсвечивать дальние углы фонарем: многолетний слой пыли – лучшая контрольно-следовая полоса, все понятно с первого взгляда.
С каждой аркой галереи, с каждым осмотренным помещением надежда тает. Я уже миновал место, против которого видел близняшек. Все же продолжаю поиски, Мариша и Аня могли отступить по галерее подальше от эпицентра боя…
А звуки боя, кстати сказать, постепенно стихают. Подозреваю, что от банальной нехватки боеприпасов. Сталкеры (и наши, и мародеры, и вообще любые люди, вынужденные тащить на своем горбу и снаряжение, и провиант, и боеприпасы) никогда такое голливудское пирошоу не устроили бы. Они стреляют экономно, скупыми очередями по два-три выстрела, зная: если закончатся патроны, то взять их неоткуда, а часто вместе с патронами заканчивается и жизнь…
Бабуиново же воинство научили совсем другим вещам: не жалея боеприпасов, создать подавляющее огневое превосходство над противником. А как возобновить растраченный боезапас – о том пусть у тыловиков голова болит.
У тех-то, может, и болит, да далеко тыловики, за Периметром. И стрельба постепенно смолкает. Мелкокалиберные стрелковые модули УОКов еще взвывают довольно активно, у них пульки и патрончики крохотные, и магазины соответственно куда как емкие… А восемнадцатимиллиметровки (одна из них чуть не угробила меня мини-фугасом) и подствольники проявляют себя все реже… Вот так-то, здесь вам не там.
Лена (если она вообще жива и активна), возможно, испытывает схожие проблемы, хотя «боеприпасы» у нее совсем иной природы. Туман на глазах редеет, фасады домов на противоположной стороне Садовой пока еще не проступают сквозь пелену, но если процесс продолжится теми же темпами, очень скоро я их увижу.
Поредевший туман подкидывает идею: опробовать УЗ-связь, до того и пытаться не стоило.
Идею реализую на ходу, не останавливаясь, не прекращая поиски. На общем канале – одни лишь помехи, и, сдается мне, искусственной природы. Логично, раз уж Бабуин даже матюгальник с собою приволок, мог и постановщиком помех запастись.
Проверяю личные каналы. Леденец – лишь помехи. Андрей, Лена – помехи. Отец – помехи… И – о, чудо! – пробивающийся сквозь них папин голос, время от времени повторяющий мое имя.
Откликаюсь, завязывается беседа. Слышно с пятого на десятое, часто приходится переспрашивать, но первая же фраза заставляет застыть на месте: Лена – предательница, ударила по своим. Нет, не зомбирована, что, Максим Панов зомбяков не видел? Вполне осознанно, по своей воле, ударила в спину.
Ничего не понимаю… Вообще ничего. Взять под контроль Лену, засрать ей мозги – такое от Плаща ожидать можно. Но перевербовать ее, обратить в свою веру? Как, когда? Она еще ночью на куски его рвать готова была, ломтями резать – за сестру и за все прочее… Так чем же он купил?
Мне кажется, что я знаю ответ… Вернее, знает мое подсознание, но делиться информацией не желает… Анализировать смутное чувство времени нет, я требую подробностей от отца.
Он подробности сообщать не спешит. Напротив, сам желает немедленно узнать, что и как с его любимыми внучками.
Быстро информирую: они не у меня и не у Плаща, затерялись в тумане, и я их ищу, Жужа, возможно, с ними, – и возвращаюсь к Лене: впереди полная неизвестность, надо же хотя бы понять, что творится в тылу.
