участником. И становится.
Диспозиция такая. Узкая типа улочка – не то здешний проезд, не то линия – образована невысокими и небольшими зданиями в два этажа, редко в три. Когда-то в них были оптово-розничные магазины, мелкооптовые складики и прочие заведения схожего плана.
Посреди этой улочки и скрестились наши с Плащом дорожки – я пришел известно откуда, а из какого укрытия вынырнул он, я толком не заметил. Тумана здесь нет только Лениного, а наш родной, зонно-питерский, вполне себе наличествует.
Вот. Такая диспозиция на земле…
А наверху, на крыше господствующего над местностью трехэтажного здания, бдит в засаде боец сводного полка им. тов. Бабуина.
Ему скучно там бдеть. У него УОК на треноге и полный боекомплект, а достойных целей нет как нет. Боец очень страдает по этому поводу – сотоварищи на Садовой развлекаются на всю катушку, а ему хоть волком вой от тоски.
И тут, подарком судьбы, два мужика внизу входят в проулок с двух сторон и встречаются примерно посередине. Приказ не выполняют, на месте не остаются, оружие на землю не положили (один по крайней мере точно не положил, аж две кобуры на поясе). Законные цели, чё…
Боец ликует и давит на гашетку крупнокалиберного стрелкового модуля УОКа.
Плащ резко вскинул руку.
И я всем своим аномальным нутром почувствовал: все вокруг стало не так. Изменилось все, сам факт изменений я уловил, но в сути их не разобрался…
– Ты что тут затеял? – подозрительно спросил я у Плаща.
А сам попытался аккуратно просканировать округу…
– Не я затеял… – ответил Плащ со вздохом. – Меня убить опять затеяли. Знал бы ты, Петр, как это надоело…
Сканирование принесло результат удивительный. Небывалый, прямо скажем, результат. И невозможный.
Оказывается, все, что я вижу вокруг, – фикция, мираж, морок. На самом деле нет вокруг ничего, куда-то исчезла вся Вселенная. Остался только вытянутый эллипс, посередине которого стоим мы с Плащом, и здесь все на месте и в порядке, даже спутниковый телефон Плаща я ощущаю, а за пределами эллипса ничего не осталось.
В смысле, ничего электрического… Нет слабых магнитных полей и их колебаний, которые есть всегда и везде. Нет электростатики… Нет ни единого атома какого-либо вещества (либо, как вариант, атомы все-таки имеются, но все их положительно и отрицательно заряженные частицы внезапно лишились своих зарядов).
С туманом, только что напрочь глушившим мои способности, происходящее не имело ничего общего. Способности были при мне. Исчезла Вселенная, которую я ими ощущал. Да уж, пропажа так пропажа…
– Петр, прекрати скатываться в трясину солипсизма. У тебя такое страдальческое лицо… Мир, данный тебе в ощущениях, никуда не исчез. Это просто купол, защитный купол. Говорю же: опять убивают… Слышишь?
Я слышал и до того, но игнорировал низкий протяжный звук, потрясенный пропажей мира. И сейчас, когда все разъяснилось, не стал задумываться о его природе. Есть дела поважней.
– Не тяни время, – произнес я намеренно резко и грубо. – Где мои дочери?
– Сам о том не подозревая, ты удивительно точен в своей формулировке… Впрочем, я не ответил на вопрос. Изволь: твои дочери там, – его рука указывает направление, – дистанция около двухсот метров, движутся в сторону Фонтанки… Скорость интересует?
– Плевал я на скорость! Прикажи, чтобы их вернули обратно!
– Кому приказать-то? – фальшиво удивился Плащ.
– Марианне, или кто там из твоей капеллы… Прикажи, чтоб вернули!
– Я не использую термин «капелла».
– Да насрать мне, что ты используешь!!! Верни девочек сюда!
– Не горячись, Петр… Мне некому приказать. Мария в другой стороне, а мы пришли сюда вчетвером, если считать Марину и Анну.
– То есть близняшки идут сейчас одни? Сами?
– В логике и арифметике ты силен, не отнимешь.
Глумишься, гнида? Поглядим, кто будет глумиться последним…
Я заговорил холодно, медленно, тщательно выговаривая слова:
– Мои дочери идут по Зоне. Одни. Среди всех ловушек… А мы тут разговоры разговариваем… Знаешь, почему я еще тебя не пристрелил, а?
– Из врожденной доброты и благородства?
– Ответ неверный. Только потому, что ты можешь сейчас врать, и девочек там нет. Снимай живо свой купол! Вернусь с девчонками – закончим разговор. А я вернусь, слово Питера Пэна!
– Давай спешить медленно, Петр. Дело в том, что я тоже тороплюсь, там Мария попала в беду… – Он кивнул куда-то мне за спину. – Твоя дочка
