– На Гуаме.
– И? – Вейд не понимал, к чему она клонит.
Лили все прыгала на стуле.
– Угадайте, как Магеллан называл Гуам и группу соседних мелких островов? Ни за что не угадаете! Ислас де лас Велас Латинас! Острова латинских парусов![9]
И вновь нахлынула тишина. Неожиданно в голове у Вейда прояснилось, и он высказал вслух пришедшую мысль:
– Ребята! Реликвия – это «
– И мы должны туда поехать, да? – сказал Даррел.
– Вейд, – нахмурилась Бекка. – Тут как раз про одну из вещей, которые ты считаешь невозможными. В этом абзаце как будто объясняется, что именно делала машина Коперника. Только он зашифрован – так же, как электронное письмо от дяди Генри. Вот, смотрите:
Она подняла голову и посмотрела на Вейда.
– И что?
– Расшифрованная фраза звучит как
Лили наморщила нос.
– Машина для темпуры?
Ноги Вейда вдруг стали ватными.
– Нет, – ответил он хрипло. –
Глава сорок вторая
Резкий звук шагов на металлической лестнице был невыносим и заставлял Эбнера фон Брауна умирать от страха. Неважно, свои ли это шаги или чьи-то чужие, всякий раз от их звука накатывал ужас. Эбнеру казалось, будто он на волоске от смерти – ибо верить никому было нельзя.
Причина его ужаса ясна. Он – ученый, признанный авторитет среди самых лучших теоретиков-астрофизиков – последние четыре года работал на Галину Краузе.
Эта таинственная девочка, замерзающая оборванка, обреченная сирота, отщепенка с незабываемым гипнотическим взглядом, однажды появилась на пороге старого замка в Верхней Силезии[10].
Что же делал в этом замке Эбнер четыре года назад? То же самое, что делал когда-то его отец, и отец его отца, и дед его отца, и прапрадед его деда. Здесь собирались рыцари Тевтонского Ордена Древней Пруссии, обширной организации, обладающей несметной властью и такими же несметными богатствами.
Ни Эбнер, ни другие, присутствовавшие тогда в большом зале, даже не подозревали, как поразительно умна эта юная оборванка. Невероятно, но все самые сокровенные тайны Ордена были известны ей. Так же, как были подвластны самые запутанные математические вычисления, темпоральная физика и теоретическая астрономия. В довершение всего она точно знала, где сокрыты легендарные сокровища Ордена, и могла показать на карте давно утерянный маршрут к королевским сокровищницам.
И все это в самом нежном возрасте! Сколько лет ей было той ненастной ночью? Пятнадцать? Почти дитя с острым, отточенным, подобно лезвию кинжала, умом. На тайном голосовании Эбнера назначили ее сопровождающим, и они отправились в дебри России для восстановления. Все эти годы он преклонялся перед тем, как быстро Галина Краузе набирается новых знаний, как неустанно работает над собой, чтобы приблизиться к совершенству. Все это казалось невозможным для столь юного создания.
Орден потерял след почти всех Хранителей еще в XVIII веке. Но за какие-то четыре года Галине удалось возродить Рыцарей из небытия. Еще немного – и они станут обладателями Первой Реликвии. Каждый день Галина доказывала, что слова «невозможно» не существует.
На верхней ступеньке Эбнер остановился и перевел дыхание. Снова взглянул на бронзовый ларец у себя в руках. Что она скажет, когда откроет его?
– Вы скажете, что я принес его лично? – раздался голос у подножия лестницы.
Эбнер лишь слегка обернулся:
– Когда будет подходящий момент. Ждите за дверью. Если что – я вызову вас. Может быть.
Он поправил бабочку, поймав свое отражение в алюминиевой двери, и ввел семизначный код.
Дверь едва слышно отъехала, и он вошел в роскошный пентхауз с безделушками от Версаче, который больше напоминал пещеру. Далеко внизу, расстилался Милан. Галина, точно черная пантера, застыла на фоне сверкающего окна.
– Ну? – спросила она, не оборачиваясь.
