Запретный камень

«…Бесчисленное множество длинных рук, крутящихся и извивающихся, как целый клубок анаконд…»

Она закрыла книгу. Вот он какой – кракен. Ее мысли снова занял Дневник Коперника.

Хотя некоторые страницы Дневника расшифровать было очень непросто, работа над ним странным образом успокаивала; Ганс Новак, юный помощник Магистра, уже представлялся ей одним из друзей их компании, равноправным членом команды в этом головокружительном путешествии.

Бекка положила Дневник на откидной столик перед собой. Впервые после их безумного побега из Болоньи у нее появилось время как следует изучить переплет. В нем сочетались изысканность и простота: темно-красная кожа, филигранное тиснение по краям – переплетающиеся ромбы, треугольники и окружности; четыре медных уголка. Только сейчас Бекка обратила внимание, что все четыре клинка на углах указывают на одну и ту же точку в центре обложки. Сердце ее забилось быстрее.

Все четыре клинка сходились на строчке: «Seine geheimen Reisen auf Erde und im Himmel» – «Его Тайные путешествия по Земле и по Небу», а если еще точнее, на предлоге «im».

И тут она заметила. На всей надписи позолота блестела как новенькая, а вот на «im» почти совсем стерлась. Выходит, к этой парочке букв прикасались чаще, чем к остальным?

Бекка провела пальцем по двум буквам. И с удивлением ощутила, как дерево под ее пальцами вдруг подалось вниз. Так, словно именно под этими буквами в крышке переплета было вырезано маленькое круглое отверстие.

Тогда Бекка приоткрыла обложку и проверила, как та ведет себя изнутри, если надавить на буквы снаружи. На форзаце образовалась едва ощутимая выпуклость, и бумага в нижнем левом углу слегка отошла от доски, к которой крепилась.

– Ого! – вскрикнула Бекка.

Но никто не услышал ее – все вокруг спали как убитые.

Раскрыв книгу полностью, Бекка развернула ее на столике верхним углом к себе, снова нажала на потайную кнопку и оттянула форзац. Под картонкой форзаца был спрятан кусочек какого-то пергамента. Она достала из сумки пилочку для ногтей, поддела ею форзац и дала находке выпасть наружу.

– Вейд! – прошептала она и потеребила его за руку. – Вейд?

На потемневшем пергаменте незнакомым корявым почерком был выведен небольшой текст по-немецки. С английским заголовком:

Legal Man.

Бекка подпрыгнула в кресле.

– Вейд! Ну смотри же, что я нашла!

Недовольно замычав, Вейд оторвал затылок от спинки кресла.

– Что, уже прилетели?

– Эту записку писал не Новак! Смотри. Кусочек пергамента. Почерк другой. Здесь про Магеллана. Слушай!

И под монотонный гул двигателей Бекка начала переводить:

Я склоняю голову, когда великий первооткрыватель проходит по палубе.

– Магистр Николай, – говорит он. – Неужели вы отправились в столь дальний путь в одиночку?

– Моего помощника нет сейчас рядом. – Я наклоняюсь ближе к нему и рассказываю о своей цели.

– Клянусь жизнью, я это исполню! – отвечает мне капитан.

У Вейда округлились глаза.

– Это же про встречу Коперника с Магелланом! – воскликнул он.

Но Бекка читала дальше:

Я раскрываю ладонь, разворачиваю бархатную тряпицу. Камень в форме паруса поблескивает в лунном свете.

– Лазурит, – узнает капитан. – Камень цвета моря…[11]

– Черт возьми, Вейд! Вела – это же камень! Синий камень, который легко помещается на ладони…

Из кожаной сумы я достаю один из кинжалов Ахилла и вручаю его капитану.

– Первая приведет к последней, – говорю я ему.

Он благодарит меня и уходит с рассветным приливом.

«Клянусь жизнью, я это исполню». Слова самого первого из Хранителей мне не забыть уже никогда.

Бекка смотрела на Вейда. Глаза его блестят, изучая написанное.

– Бекка, ну ты даешь! Это же лучшая подсказка из всех, что мы добыли до сих пор. Нужно рассказать остальным.

– Погоди. – Она помолчала и, несмотря на гул турбин, вдруг перешла на шепот: – Я только хочу… Ну, ты ведь сперва не поверил. В машину времени. А теперь? Теперь веришь?

Вейд посмотрел ей в глаза. Лампы в салоне вдруг пригасили, и обоих окутал таинственный полумрак.

– Скорее верю. Хотя, возможно, моих мозгов никогда не хватит, чтобы понять, что такое путешествие во времени. Папа знает гораздо больше. В самой