служанку, Хельгу.
— Это что же, напялить кухонный фартук а-ля неглиже? Так ты же мне запачкал его маслом, когда чистил свои пистолеты, лишь бы ни капельки не попало на твою любимую футболочку. Как мне теперь надевать эту тряпку?
— Нет, найди пальто.
— А у меня его нет. — Вдруг она стукнула себя ладонью по лбу. — Ой, нет, есть, есть, есть!
Мариола снова побежала к гардеробу, где начала передвигать сотни пуховиков, военных, спортивных, кожаных, летних и зимних курток, висящих на плечиках.
— Есть, есть! Вот!
— Тогда надевай и иди сюда.
Через мгновение та вышла, завернувшись в пальто так, чтобы оно изображало халат.
— Ннну, и как? — В голосе Мариолы уже четко было слышно любопытство.
Сташевский продолжал перелистывать страницы копии дневника Грюневальда.
— Хельга, сделай мне завтрак и подготовь быстрое мытье. Хочу шесть яиц на грудинке с солониной…
Мариола глянула на него, как на сумасшедшего. Дар речи у нее буквально отняло.
— Шесть яиц в холодильнике я, может, еще и найду. Но откуда мне взять грудинку и солонину? Ведь все это ужасно нездоровое. Мы не едим этой дряни.
К сожалению, она была права. Солонину сам он, возможно, и видел когда-то в детстве. Или даже не в детстве, а где-то в кино? Во всяком случае, он довольно туманно представлял, что это такое. Но вот где ее взять сегодня? Он тоже не имел понятия.
— Может, у нас есть какие-нибудь консервы?
— Ты хочешь яичницу с тунцом? — не поняла она. На полке в холодильнике нашлась только баночка с тунцом.
— Нет! Я хочу воспроизвести ситуацию многолетней давности.
— Ну, тогда ни фига не получится. Могу положить в яичницу острые перчики. Могу положить постную говядину, которую держу для гуляша, или же соевые котлеты. Или… — Мариола снова открыла холодильник и начала изучать его содержимое более внимательно. — Может, клюкву с айвой? Или икру? Есть ананас, жаренный в сахаре.
— Нет! — рявкнул Славек. — Мне нужно воспроизвести ситуацию, случившуюся несколько десятков лет назад, — повторил он в очередной раз. — Мне нужно, чтобы была яичница с мясом.
— А знаешь что? Ты повторяешься.
Сташевский уронил голову на руки. Господи Иисусе! А ведь она была права. С каждой минутой то же самое, то же самое. Повторяющееся кино. Словно калейдоскоп пространства. Геометрия времени. Еще раз и еще. До полного безразличия. Тем не менее, он решил не отступать. Несмотря на всю свою любовь к выпивке, следователем он был хорошим. Добравшись до бара, он плеснул себе водки в рюмку.
— И ты должна шаркать тапками.
Шаркать Мариола никак не могла, потому что носила какие-то сверхтехнологические пластиковые вьетнамки. Так что из шаркания ничего не вышло. Может, шелест и был, но неубедительный. Вьетнамки были заточены на то, чтобы их владелец никак не мог поскользнуться.
— Так, теперь дай мне тазик с водой для мытья.
У Мариолы снова отняло речь.
— Блин, и где мне взять тебе тазик? Это что, какое-то средневековье?
— Ладно, давай глубокую тарелку.
— Я не позволю тебе макать рожу в моей тарелке!
— А ведро?
Тут Мариола постучала себе пальцем по виску.
— А где мне его взять?
Славек решил пойти на компромисс и взаимное сотрудничество:
— Подойдет и для мытья полов.
— Вон то, квадратное?
— Да. Налей туда теплой воды. Найди мисочку и разведи в ней мыло. Потом дай помазок.
Тут уже девушка совсем перестала удивляться и махнула рукой.
— А у нас какой-нибудь имеется? Свою пуховку я тебе не дам.
— Боже, сделаем из свернутой и порванной по краю газеты! — разозлился Сташевский. — Хотя, пригодится и та щетка, что осталась после ремонта.
