естественно и легко. Невероятно, но для нее противостоять чужому влиянию – как дышать. Ничего не напоминает?
Мне лично ничего не напоминало, но и Имар, и Валери как-то настороженно на меня посмотрели.
Аделард продолжил:
– Едва установив контакт, она сумела перенестись в мое тело. Секунд на сорок, не более, но…
Все смотрели на меня, я, испуганно, на Аделарда.
Вампир сделал глоток, смакуя виски, затем вернулся к рассказу:
– Интуиция настойчиво твердила, что здесь что-то не так. Что-то не то. Не сходится, слишком много странностей. И мои сомнения сегодня подтвердил Сонхейд, сообщив, что Мадди не оборотень даже на четверть.
Валери судорожно выдохнула, Имар сжимал стакан, жадно ожидая продолжения. А мне стало очень грустно… наверное, если бы я была просто приемной дочерью, было бы легче, а так… а так я словно плод какого-то преступления…
– Опять же, ситуация с Вихо, – задумчиво продолжил Аделард. – Полукровка сбежал из клана Волка? Сомнительно. Остался не пойман? Сомнительно вдвойне. Прожил более двадцати лет, так и не быв обнаруженным? Три раза – «ха»! Но мы имеем то, что имеем, и напрашивается лишь один вариант – полукровке помогли. И Вихо определенно знал об этом, по этой причине отца Маделин жестоко допрашивали, а не вырезали на месте и его, и всю его семью.
Я пошатнулась от ужаса и осознания того, что он сказал… И привлекла внимание Аделарда.
– Ты как? – взволнованно спросил он.
– Рассказывай дальше, – попросила осипшим голосом.
Он кивнул, ободряюще улыбнулся мне, затем сказал:
– Видимо, увидев тебя, Вихо мгновенно понял, чем твой отец расплатился с неведомым спасителем, и дальнейший допрос уже просто не имел смысла.
В голове зашумело, перед глазами все снова подернулось сумраком.
– Ты четвертый ребенок из пяти в семье оборотня, пусть полукровки, но оборотня, а оборотни собственники – они никогда не допустят связи своей женщины с другим. Я предположил, что твой отец был человеком, и был практически уверен в этом… но они убили Асаме. Отчетливо понимая, что это натолкнет меня на определенные мысли, и вместе с тем предпочтя похоронить правду. И таким образом я утвердился в мысли – ты спрятанное дитя. И скрыли тебя более чем хорошо. Оборотень видит в тебе только человека, вампиры видят в тебе только человека… Правду, видимо, знает исключительно Вихо, и… почему-то он сохранил тебе жизнь.
И тут вампирша сделала глубокомысленное заявление:
– Влюбился.
– Сомневаюсь… – протянул Имар.
– Допускаю, – высказал свою версию Аделард.
– Что?! – воскликнула я.
Вампиры посмотрели на меня, я постаралась собрать мысли в кучу… хоть как-нибудь и спросила:
– А мама?
Аделард, нахмурившись, отвел взгляд и глухо произнес:
– Ты, видимо, не совсем поняла, Маделин. Твой так называемый отец… в качестве уплаты долга за помощь с побегом отдал твою мать на одну ночь, после которой родилась ты.
– Что?! – вместо возгласа из горла вырвался какой-то хрип.
Валери, глянув на меня, встала, прошла к барной стойке, взяла другой бокал, отставив собственный, наполовину пустой, взяла бутылку, ловко наполнила второй бокал, долила и свой, вернулась – протянула мне вино.
– Я… я не пью, – прошептала, не в силах прийти в себя.
– Почему? – удивленно спросил Имар.
– Вихо запретил, – полушепот-полустон.
Я была в ужасе. Я была в совершенном ужасе. Как же так? Папа… мама… я… я… Я! Как?! Зачем? Как так можно было?
И тут Аделард задумчиво проговорил:
– Вихо запретил тебе пить? Вот как?
И, резко поднявшись, бросил на ходу:
– Валери, убери, я налью ей кое-что покрепче.
Вампирша, пожав плечами, вернулась на диван с обоими бокалами, один отставила, из второго начала потягивать вино маленькими глотками. А вот Аделард, открыв винный шкаф, что-то нажал, заставив шкаф содрогнуться и раскрыться, разделяя сложенные в нем винные бутылки, и извлек изнутри
