нечто, запыленное и оплетенное паутиной. Это была наполовину пустая бутыль внушительного размера, и то, что в ней находилось, определенно по концентрации было гуще, чем вино.
– Знаешь, почему мы пьем? – разместив бутылку на столе и осторожно вынимая из нее пробку, поинтересовался Аделард. Ответа не последовало, но он все равно невозмутимо продолжил: – Нарушаются связи между нейронами, контроль разума становится слабее и ярче проявляется внутренняя сущность.
Он достал бокал, внушительный, переливающийся отполированными гранями, и начал неспешно наливать в него жидкость из бутылки, продолжая рассказывать:
– Эффект длится недолго, для нас это своеобразный стимулятор. Для людей – яд. Но для нас…
Он поставил бутылку на стол, легко вогнал в нее пробку и, взяв бокал, направился ко мне.
– Это особый напиток. – Аделард подошел, присел на корточки, одной рукой держа бокал, от которого разило спиртом, второй коснувшись моей руки. – Его дают вампиру в день совершеннолетия. В двадцать пять лет. Выпей.
Я отрицательно замотала головой.
Аделард слегка прищурил глаза, улыбнулся и прошептал:
– Ты мне доверяешь?
Его темно-серые глаза смотрели на меня внимательно и спокойно, лицо выражало уверенность, теплая ладонь, чуть поглаживая, сжала мои ладони… Мне было жутко от того, что довелось узнать, было страшно узнать что-либо еще, столь же ужасное, мне было просто страшно… Но Аделард держал за руку, под его чутким взглядом все сложности будто отступали, и я…
Я взяла бокал.
Поднесла к губам, поморщившись от запаха, и, глядя на вампира, рывком запрокинула голову, вливая содержимое бокала в себя. Горло обожгло огнем, следом желудок – я отчетливо прочувствовала все движение спиртного.
Скривилась, не в силах даже дышать после такого, смахнула выступившие слезы, открыла глаза и…
Весь мир словно замедлился!
Он будто замер, настороженный и тревожный. Он застыл, позволяя мне увидеть движение пылинки в воздухе, услышать, как капает вода в кране… в двух домах отсюда… Ощутить запах надвигающейся грозы… она грянет утром, на рассвете, часов через шесть… Вздрогнуть от шороха гравия, скользнувшего под лапами мышки, забирающейся в норку где-то у подножия холма…
Звуки, запахи, ощущение мира обрушились на меня, заставив задышать глубоко, на пределе легких. Я в ужасе посмотрела на Аделарда, чувствуя, как во мне что-то меняется…
– Улыбнись, – вдруг попросил вампир.
Растянула губы волевым усилием и вдруг поняла, что действительно улыбаюсь.
Мне стало неожиданно хорошо, спокойно и легко.
Появилось желание танцевать, двигаться, подскочить из кресла.
Но Аделард все так же сидел на корточках передо мной, глядя то в мои глаза, то почему-то на зубы, то снова в глаза.
– Это странно, – задумчиво проговорила Валери, – я более чем уверена – она вампир.
– Я тоже ощущаю в ней свою. – Имар вернулся к медленному потягиванию виски. Затем, прервавшись, произнес: – И еще, босс, я хорошо знаю «блохастых», и тут что-то не сходится.
– Что именно? – не оборачиваясь и продолжая внимательно изучать меня взглядом, спросил Аделард.
– Будь она пятым ребенком… тогда ясно, но четвертым… Босс, «блохастый» не ляжет в постель с женщиной, которая принадлежала другому. Что-то здесь не так.
– Экстракорпоральное оплодотворение? – внесла предположение Валери.
– Возможно. – Аделард поднялся.
Постоял, глядя на меня сверху вниз, затем подал руку. Я вложила ладошку в его раскрытую ладонь, и вампир рывком меня поднял, коснулся моей щеки и посоветовал:
– Иди спать.
– Мне не хочется. – Тело дрожало и желало танцевать, кружиться, промчаться по краю пропасти.
– Спать! – невозмутимо приказал Аделард. – И да, как звали вашего семейного врача?
Я непонимающе захлопала ресницами.
– Сам выясню, – потянув меня за руку в сторону прозрачной раздвижной двери, решил он. – Спать, Мадди, тебе действительно лучше поспать.
Спать?!
Я менее всего хотела спать!
